Черная радуга
Шрифт:
Вы же понимаете, наркомания — это беда. И если ваш ребенок попал в переплет, то вытаскивать его надо немедленно, стараясь проделать это с наименьшими мучениями и последствиями.
Я связался с коллегой, живущим в Лондоне, и попросил его прислать мне несколько упаковок прямо в бандероли. Имя его я никому не скажу, даже если меня будут пытать. И Стивен… — Валанов осекся — куда бы деться от этой старости, — Стивен не отказал, хотя это и было весьма рискованно — достать этот препарат практикующий врач в состоянии, и он довольно дешев, но вот пересылать его за рубеж — дело опасное, даже если ты на все сто уверен, что
— Все получилось?
— Да, я вернул дочь Апрельева к полноценной жизни. За время лечения он так или иначе узнал обо всех свойствах даблнаролфина, в частности, о том, что этот препарат трудно обнаружить, и о том, что он вызывает привыкание после долгого применения.
Мы используем одну гадость, чтобы избавить человека от привычки потреблять другую, более опасную гадость, именно здесь кроется ключ к запрету Минздрава на применение препарата в России. Как наркотик даблнаролфин весьма слаб, но человек, привыкший к нему, в девяти случаях из десяти снова потянется к этой дряни. Для наркобаронов препарат не представляет интереса: слишком много его потребуется, чтобы развилось привыкание, то есть человека надо чуть ли не насильно пичкать им до пятидесяти раз. У уличных торговцев на это нет времени. Им нужен оборот, а его в основном делают за счет кокаина, героина, LSD, морфия. Это и дешевле, и быстрее. Для медицины даблнаролфин полезен, но если вы переходите черту, то можете, вылечив человека от пристрастия, например, к гашишу, привить ему любовь к даблнаролфину, отвыкнуть от потребления которого очень непросто.
— Но Уварова ведь смогла?
— Смогла, — согласился нарколог, — потому что она не знала, где бы ей достать еще. В России лекарство есть только у меня. Я достаточно изучил действие препарата и могу успешно и быстро ставить людей на ноги. Часть препарата всегда используется для работы в больнице.
— А другая часть?
Доктор свернул свою просвещенность и вернулся к мрачным реалиям.
— После окончания лечения дочки Апрельев пришел с бутылкой водки. Мы посидели. Как-то между делом он предложил мне продать оставшийся препарат ему. Я хотел было отказаться, но он посулил хорошие деньги и попросил достать еще.
Я тогда напрямую спросил его о том, что он хочет делать с этим порошком. Апрельев сказал, что будет изучать его действие на тех, кто изредка обращается непосредственно к нему.
— И вы поверили?
— Да. Он врач, я врач. Я старый, он молодой. Перспектива у него есть, а наркология в ближайшем будущем не исчезнет. Потихоньку наши обороты росли. Он за месяц использовал двести граммов чистого препарата и исправно отдавал деньги. Я обменивал рубли на фунты и отправлял их в обычном конверте своему приятелю. Мы все почувствовали вкус денег. Никто не задавал лишних вопросов. Все были весьма довольны, пока вы не пришли навестить Лену, которую я без труда поставил бы на ноги.
Скорее всего Апрельев занервничал, узнав, что к одной из «обработанных» им женщин наведывался частный детектив. Только когда Лена умерла, я почувствовал неладное, но изменить уже ничего не мог.
— А позже вы не интересовались, для каких целей Апрельеву нужно столько даблнаролфина?
— Я не спрашивал. Главное, что я мог поднимать на ноги больных.
— С вашей помощью, Михаил Константинович, этот, как
— Будете смеяться, но всех, кто находился под властью кокаина, а также и даблнаролфина, симптомы очень похожи, не отличишь, я вытаскивал именно даблнаролфином, используя давно известный способ уменьшения доз.
— Чем калечим, тем и лечим.
— Сейчас я понимаю, что те, кто потреблял «Найс боди», сидели на постоянной дозе. Ни больше ни меньше. Понятие «кайф» применительно к этому препарату можно опустить. Похоже на легкое опьянение, не более того.
— Откуда вы знаете? Пробовали?
— Апрельев рассказывал. Непонятным для меня образом он сам стал жертвой своей затеи. Недавно просил, чтобы я его вылечил. Только я поставил перед ним условие прекращения всех игр за моей спиной.
— Не боялись расправы?
— Я единственная ниточка к препарату.
— И он бы не вылечился?
— Вылечился и не умер бы. Только ни один больной этого не знает. Можно просто прекратить принимать препарат и помучиться недельку, после чего все уйдет само собой. Но много ли на свете людей, которые добровольно обрекут себя на пытку? Поэтому Анатолий Максимович никому ничего не скажет.
— Завязывайте с этим, я вас прошу. В тюрьму вам поздно, на тот свет рано.
Он тихонько встал и пошел прочь, так больше ничего и не сказав.
А меня тем временем впереди ждала следующая стадия по вытаскиванию на свет божий человеческих грехов.
Я позвонила Кате.
— Как дела?
— Я всю ночь не спала. Как же это так — взять и спокойно отравить человека?
— Успокойтесь. Вы хотите наказать преступников?
— Я могу чем-нибудь помочь? — В ее голосе чувствовалась тревога за собственную жизнь.
— Не волнуйтесь, ничего особенного. Все, что вам нужно, это завтра вместе со мной приехать за товаром в контору. Посидеть, попить чайку с полчасика и затем идти домой.
— И это все?
— Абсолютно. Ждите меня дома, я заеду за вами.
— Но я еще не все продала.
— Деньги я дам, только обязательно со склада будем брать «Найс боди».
— Что вы задумали?
— Ничего, — призналась я. — Просто возьмем еще порошка.
Катя оказалась пай-девочкой. Как я и просила, она сидела дома.
— Поехали за товаром?
— Ага.
Мы вошли в офис, поздоровались с Клавочкой и прямиком отправились на склад. К тому моменту я уже знала, что в банках, похищенных бандитами из офиса, никакой отравы не нашли. И это меня вполне устраивало.
Набрав заморского добра и положив все в фирменные пакетики, мы пошли чаевничать.
Я села так, чтобы видеть всю комнату и часть коридора.
— Вы всегда оставляете товар на столике в коридоре? — спросила я Катю.