Черная смерть
Шрифт:
— Трёхсотый ярд, — слегка дрогнувшим голосом бросил командир отряда, указав на очередную засечку на стене, — Дальше у нас гробница святого Георга от которой расходятся три таких же дороги. Но дальше мы не пойдем. Давайте, смотрите, что вам там надо и назад. Не нравится мне тут сегодня. Будто кто-то… — его голос слегка дрогнул, — Смотрит.
— Ещё чуть-чуть, — попросила Айлин, — Ярдов двадцать, не больше. Я кажется… Вижу конец следа.
Я сосредоточился. Усилием воли послал светляка вперёд. Столько, сколько просила девушка он не прошёл. Провалился в бездонную, чёрную пустоту, оставив лишь тусклый отблеск на мокром полу, да на двух колоннах, утопавших во мраке сводов.
— Нет уж, командир, — нервно оглядываясь, сказал боец, сжимавший арбалет, — Вы как хотите, а я дальше ни ногой. Меня дома ждут жена и двое детей. А про ту гробницу, сами знаете, какие слухи ходят.
— Слухи-слухами, а раб… — начал было командир патруля, но тут его перебил второй солдат.
— Согласен с Остридом. Я назад. А вы как хотите. Вернёмся — можете хоть выпороть, хоть в яму бросить. Но нам енто, значица. Ещё пожить охота. А работу такую вы в гузно себе запихайте.
Третий солдат молча кивнул. Командир патруля посмотрел на нас.
— Надо дальше, — настояла Айлин, судорожно вцепившись пальцами в мою руку,— -Чуть-чуть совсем.
Командир долго молчал. Затем открыл сумку на поясе и достал оттуда длинный моток верёвки. Один конец взял сам, другой сунул в руки мне.
— На двадцать ярдов этого хватит, — мрачно бросил он, — Пойдете дальше — скорее всего умрёте, — он посмотрел на меня и добавил, — Обвяжи вокруг запястья. Чтоб, если вдруг что, мы могли вас вытащить. И да. Её, — он кивнул на Айлин, — держи крепко. А то мало ли что.
Я кивнул. Затянул верёвку. Покрепче сжал ладонь девушки. И мы двинулись дальше. Вглубь огромной, казавшейся бесконечной, залы.
Каждый шаг давался всё тяжелее. Приходилось буквально заставлять себя переставлять ноги. Светляк летел в метре от нас едва-едва разгоняя мрак. Не получалось сосредоточится, чтобы отогнать его подальше. Осветить дорогу впереди. Мешал тяжелый, сковывающий душу страх.
Миновали колонну. Другую. Завернули за третью, потеряв из виду тусклый свет факелов. Внезапно девушка встала. И показала пальцем куда-то дальше во тьму.
— Это там, — голос её дрожал от напряжения. Я сосредоточился. Кое-как справился с липким, расползающимся по всему телу страхом. Послал светляка вперёд. Настолько,
Пролетев три метра, он стал совсем крохотным. Начал мерцать и замер на месте. Но даже его тусклого света было достаточно, чтобы мы могли заметить что-то лежавшее на полу. «Что-то» оказалось обычной кучей старого, изорванного тряпья, над которым успели потрудиться сырость и крысы. Ни тела. Ни костей, ни сумки, какой либо другой зацепки, указывавший на то, кем мог быть его владелец тут не было. Кто-то тут проходил. Кто-то его тут оставил. Но это было очень давно. Настолько, что должно быть хозяина этих вещей и след простыл.
— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала девушка, — След обрывается. Он будто взял и… исчез? Но не мог же он раствориться в воздухе.
— Я тоже не понимаю, — сплюнул я, вглядываясь в сгущающийся сумрак, — Но это, похоже, тупик. Мы ничего тут не отыщем. Возвращаемся.
Пошли назад. Сделали пару шагов и не сговариваясь, перешли на бег. Так, будто за нами уже кто-то гнался. Выбежали из-за колонны и замерли на месте.
Там, где должен был быть свет факелов клубилась густая, непроглядная тьма. Солдат нигде не было видно. У меня по спине пробежала холодная струйка липкого пота. В голове начала пульсировать одна единственная мысль. Бросили. Бросили нас и сбежали. Поддались страху. Наплевали даже на угрозы своего командира их всех перевешать. Твою мать.
Айлин как-то нервно всхлипнула. Судороджно обеими руками стиснула моё предплечье, чуть ли не повиснув на нём. Светляк стал совсем тусклым. Он едва — едва рассеивал тьму в полуметре от нас.
Так. Надо успокоиться. Выберемся сами. Ничего сложного. Сейчас по верёвке дойдем да тоннеля, а там просто прямо никуда не сворачивая.
Я шагнул вперёд, буквально волоча всхлипывающую от страха девушку за собой. Сделал шаг. Другой. Третий. Десятый. И замер, как вкопанный.
Верёвка обрывалась. Обрывалась там, где должен был быть вход в тоннель. Однако вместо широкой арки прямо перед нами была глухая каменная стена. Конец толстого пенькового каната лежал в небольшой канавке у самого её основания. Его лохмоты склеивала какая-то чёрная, лоснящаяся мерзость, едва заметно поблёскивающая, в свете угасающего светляка.
Я присел на корточки. Поднял с земли конец верёвки. Рассмотрел повнимательнее. Чёрной лоснящейся мерзостью оказалась кровь. Обычная, свежая кровь. Да что за х…