Чёрная сова

Алексеев Сергей Трофимович

— Костоправ, что ли?

— Костоправ! Все они здесь костоправы... В прошлом году только дважды задерживали за незаконный переход. По оперативным данным, нынче у него пятая или шестая ходка...

— И что — отпускали? — возмущённо спросил Жора.

— Ваша установка была: казахов выпроваживать без протокола. Только личность установить. Наряд устанавливал, докладные имеются.

Репьёв покосился на однокашника, хотел что-то сказать гневное, однако спросил лишь грубовато:

— Зачем костоправ к нам опять прётся?

— Да вы же

знаете, он с тараканами, товарищ капитан, — охотно сообщил старлей. — Его за это из ментовки уволили. Он же у Мешкова в команде состоял. А шаман у него подругу отнял и себе в жены взял. Макута её зовут, с Украины родом. Вот она, говорят, и в самом деле суставы лечит.

— Погоди, так у него сколько теперь жён?

— Вроде, три основных. Остальные — любовницы. Впрочем, там трудно разобраться...

— Вот гад! — восхитился Жора. — У него есть одна медсестра, классная девка. Не помню, как зовут... Голос завораживающий, просто шаманка!

— Лагута, — подсказал зам.

— Верно, Лагута. До чего же хороша! И ведь идут за него, дуры!

— Эта, вроде бы, тоже адекватная. И Макута — фамилия.

— Почему я не знаю про Макуту?

— Вы в отпуске долго были.

— Понятно! Надо к ней на массаж попасть. — Жора глянул на однокашника. — Шея у меня болит, остеохондроз. 11оказан южный морской климат. Она хоть ничего лечит?

— Не пробовал, товарищ капитан, — многозначительно признался старлей. — Зырян от шамана ушёл. Теперь сам водит клиентов через границу, будто на «места силы». И руками лечит. Триста баксов с каждого лоха.

— Можешь не продолжать, — перебил Жора. — Заприте костоправа, утром разберёмся. А эту третью жену — ко мне.

Найди предлог. Пропуска явно нет, с Украины... Как её имя?

— Макута. Но это, вроде, фамилия...

— Завтра же эту Макуту в мою опочивальню!

Заместитель глянул на Терехова и оправдался:

— Опочивальня — это рабочий кабинет.

Терехов уловил тонкую подоплёку их диалога, вспомнил про деньги, за которые опасался турист, и подумал, что впутался в некие понятные посвящённым отношения, возможно, тайный бизнес, существующий на заставе. Но это были чужие дела, встревать в которые Андрей не любил и в какой-то степени понимал Репьёва: на получаемое денежное довольствие коттедж на юге не построить, а квартиры не дождаться. Да и от тоски по женскому полу тут загнёшься, развлекаются ребята.

— Он какую-то Ланду здесь потерял, — вставил Андрей. — У которой был в чертогах. В бреду про чёрную сову Алеф молол, про окна.

— Кого потерял? — всколыхнулся Репьёв и переглянулся со своим замом. — Какую Ланду?

Андрей такой живой реакции однокашника не ожидал.

— Не знаю... Говорит, что на коне здорово скачет. Ещё чёрной совой называл, по имени Алеф. Она отравленными стрелами стреляет. Вроде как его возлюбленная.

Жора в лице сменился, скорчил злобную гримасу, но, может, и от жара.

— Как он узнал её имя, гад?

— Какое имя?

— Её знают

здесь как Ланду. Алеф — священное имя чёрной совы. Значит, он побывал в чертогах?

Терехов ничего не понял.

— Это что — местный фольклор? — ухмыльнулся он.

— Местный, — отозвался Репей, — А так вообще-то Алефтина.

— Какая Алефтина?

— Не обращай внимания, — отмахнулся тот. — Я сам в именах запутался. Здесь местный шаман всем новых имён надавал, и знаешь — пристают... — пропел задумчиво и отстранение: — Живёт моя отрада в высоком терему, а в терем тот высокий нет хода никому...

— Ланда живёт не в терему, а в какой-то башне, — поправил его Терехов. — Про неё и мой напарник вспоминал.

— Ты сам это слышал? — Жора слез с полка и окатил голову холодной водой.

— Про башню?

— Про Ланду! И про Алеф!

— Все уши прожужжал. Скоро сутки с ним вожусь!

— Представлю к награде, — вполне серьёзно пообещал начальник заставы, но хотел сказать нечто другое. — Благодарю за содействие, получишь медаль.

— Мне что — «служу России» кричать? — откровенно съязвил Терехов.

И тем самым словно вернул Репья к реальности. Он отправил вспотевшего зама прочь, после чего попытался реабилитироваться в глазах гостя.

— Кричать не надо. Значит, так: завтра цепляем кунг с полной начинкой. И солдата-срочника тебе даю в помощь. С наукой надо дружить. Но чтоб за неделю все работы завершил и отчалил к любимым детям. А твоего туриста я разделаю по полной.

— Он деньги спрятал, — опять съязвил Терехов. — Хоть и с тараканами, но соображает.

— Не в деньгах счастье, — бездумно отозвался Жора. — Медаль получишь!

— Благодарствую, ваше благородие!

— Не ёрничай, Шаляпин. Вопросы?

— Вопрос гусарский: кто такая Ланда? Ну, или чёрная сова Алеф?

Репьёв хотел сказать правду. Она, эта правда, засветилась уже в глазах глубоким отблеском некоего мальчишеского искреннего чувства, однако в последний миг передумал, глянул мимо.

— Чёрных сов на свете не бывает.

— Оказывается, бывают! Сева Кружилин говорил...

— Не бери в голову... В самом деле — местные легенды, фольклор. Новоявленные шаманы туристам мозги дурят. Объявили духом плато Укок. Кличек напридумывали...

— Посоветуй, как себя вести, если встречу?

— Ты не встретишь, — уверенно заявил Жора. — Тебе мозги в училище вынесли. В наших черепах серый бетон с арматурой из железной логики. Наши головы заточены под тупой пограничный столб с государственным гербом вместо физиономии. И логика у нас полосатая, бело-зелёная.

— Вот я и мыслю логически, — ухмыльнулся Терехов. — Если у мужиков случается похмельный синдром без спиртного, значит пьянка была. Вопрос: чем их поили и кто?

— Да ничем! — как-то обозлённо бросил Репей и постучал по своей голове. — Отсюда всё! Эти мужики живут, как пьяные. А здесь трезвеют. Но трезвыми жить не умеют, вот и сходят с ума. Психика слабая.