Чёрная сова
Шрифт:
И уже через несколько секунд подняла глаза, наполненные блеском близкой истерики и слёз. Андрей грубовато вырвал осколок, не заметив заусенца, и заставил её вздрогнуть всем телом.
— Больно! Ты делаешь мне больно!
— Терпи.
— Плохая примета! Нет, дурная. Дурная примета! Зеркала никогда не бьются сами и просто так!
— Не кричи! — Терехов встряхнул её и усадил в кресло.
Из ранки на груди побежала струйка крови. Он сделал ещё один тампон, смочил йодом и приложил.
— Держи!
Палёна затихла, со страхом взирая
— Внутреннее напряжение, — вслух предположил Терехов. — Со стеклом это бывает...
И сам не поверил в то, что сказал. Палёна сжалась в кресле, болезненно трогая тампоном ранку.
— Двенадцать лет танцевала в репзалах с зеркалами — и ничего... А тут — как ледяным душем окатило!
— Ничего себе душ, — проворчал Андрей.
— Я знаю, кто нас привёл в чувство! Я же ощутила присутствие ещё одной сущности! И не поверила...
Перед глазами Терехова вдруг возник женский образ, привидевшийся ему в окуляре теодолита: рыжие волосы наотлёт, кожаная безрукавка с ажурным замысловатым узором...
— Вздор! — рявкнул он и, хрустя сапогами по стеклу, шагнул к двери. — Глупость все это! Психоз!
— Она ведьма! Постой!
Андрей уже вышел на улицу и захлопнул за собой дверь.
Костёрчик под ветром догорел быстро, оставалось лишь тлеющее пятнышко под головнёй, испускающее искры. И это был единственный источник света: на Укок легла плотная туча, и непроглядное пространство казалось настолько густым и вязким, что его можно было трогать руками. Не отрываясь от стенки кунга, он прошёл вдоль, выдвинул блок с электростанцией, но запустить её не успел.
Рядом кто-то стоял — невидимый, неосязаемый на расстоянии, но источающий живое тепло. И он ощущал его, как сквозь облако ощущают незримое солнце. Впрямь будто незримая сущность...
Терехов протянул руки и шагнул вперёд.
— Кто здесь?
Показалось, что источник тепла тоже отдалился на шаг и замер. Нечто подобное он уже испытывал, когда обнаружил привязанную к камню серую кобылицу. Тоже появилось чувство некоего присутствия ещё кого-то, но тогда он подумал о пограничниках, ускакавших в дождливую мглу. Сейчас он отчётливо ощутил совсем близко, что за невидимой кромкой тьмы, как за тяжёлым занавесом, кто-то прячется. И дышит, словно заманивая дыханием!
Терехов ощупал пространство и на миг оторвался от стенки кунга. Пальцы коснулись некоего края, и воображение дорисовало картину: если сделать ещё один шаг, то можно откинуть этот занавес, как чёрную штору на окне. Ещё мгновение — и он бы мог поверить в существование духов, параллельного мира и прочие
— Терехов?! Ты где?!
Он оглянулся и увидел призрачную полоску света, падающего из приоткрытой двери. Увидел и ужаснулся: до кунга было шагов сорок! Но самое главное — он не помнил, как и когда отошёл так далеко. Терехов побежал назад, на свет, и оказалось, что расстояние до двери ещё больше. Вдруг сбилось дыхание, сердце забухало, сотрясая грудную клетку и отдаваясь толчками в ушах.
— Я здесь! — отозвался он, когда ощутил под руками железную твердь кунга.
Палёна стояла в проёме распахнутой настежь двери и куталась в наброшенный на плечи спальный мешок.
— Где ты был?! — со страхом спросила она. — Почти час зову, зову! Ты хотел бросить меня одну!?
— Станция! — выпалил он. — Хотел завести станцию.
— Зачем?!
— Чтоб свет был!
— А где свет?
— Не заводится, — соврал он. — Но заведу!
— Не оставляй меня! — она стала спускаться босиком. — Не отпущу!
И вцепившись в его одежду, спрыгнула на землю. Спальник свалился с плеч, а на улице было не выше нуля.
— Иди в кунг, — Терехов попытался оторвать её руки. — Ты же голая!
— Только с тобой пойду!
Электростанция запустилась с первой попытки, и сразу же над входом вспыхнул ослепляющий галогеновый прожектор, от чего хватка её рук ослабла, а потом она и вовсе отцепилась от его куртки. Андрей закутал её в спальник, подсадил в кунг и вбежал сам.
Вероятно, помощница и в самом деле долго держала дверь открытой и звала его: тесное помещение выстыло напрочь, хотя в печке светились угли. От яркого света потолочных ламп заиграли по стенам отблески осколков, напоминая танцевальный зал с зеркальным шаром. Кругом всё лучилось, но выглядело не праздничным — льдистым и холодным. Кроме того, на полу, особенно у входа, и даже на кровати остались крупные кровавые пятна.
— Я порезала ногу, — сообщила Палёна и показала ступню, замотанную полотенцем. — Наступила... И весь спальник колючий!
— Надо убрать стекло, — он сунулся в угол, где была щётка с совком.
— Сначала скажи, куда ты уходил? — потребовала она.
Терехов начал подметать пол, но тут же бросил эту затею, поскольку прежде следовало убрать осколки с кровати.
— Где ты был?! — с угасающей истеричностью спросила она. — Почти целый час?!
— Не знаю! — честно признался он. — Сиди на месте и не спрашивай.
— Говорила же: она — ведьма!
— Все вы тут ведьмы! — огрызнулся Андрей.
Палёна забралась в кресло с ногами, укрылась спальником и притихла. А он разобрал кровать на подушки, снял с них гобеленовые наволочки и вытряс каждую в открытую дверь, после чего ещё и выбил щёткой. И совершенно забыл, что спрятал папку с рисунками в одну из них. Хорошо, что дверь захлопывалась сама, наброски зверей, акварели разлетелись по кунгу и не попали на улицу. Палёна подняла те, до которых смогла дотянуться.