Черная стая
Шрифт:
Войцех опустил глаза. Герцогиня была все еще очень хороша собой, несмотря на то, что трое ее сыновей служили в армии. История с Доротеей послужила Войцеху уроком, и, обжегшись на молоке, он был склонен дуть не только на воду, но даже на пустой стакан.
Заиграла мазурка, и Войцеха вдруг охватило безудержное веселье. Мрачные предчувствия отступили, и кровь забурлила в такт бравурному ритму.
– - Вы позволите пригласить вашу даму, герцог?
– - выпалил Войцех, удивляясь собственной дерзости.
– - Ее Светлость не танцует, -- одернул Шемета
– - Ее Светлость танцует, -- объявила герцогиня, протягивая руку оторопевшему Войцеху, -- ну, граф, покажите мне, как танцуют в Литве.
Войцех повел свою даму по кругу, плавно, бережно, легкими прыжками. Вторя ритму, зазвенели шпоры -- он так и остался в гусарских ботиках -- мазурка звала его в бой, за Линусю, за любовь, за Литву и свободу. Все быстрее, все жарче, выше прыжки, сложнее коленца и "усы". Герцогиня, раскрасневшаяся и улыбающаяся, взлетала над дощатым полом сарая легкой птицей, белоснежным облаком на ветру, и шпоры все звенели, и танцующие пары расступились, давая им место. И когда Войцех, упав на одно колено, поцеловал протянутую руку в шелковой перчатке, и музыка стихла, зал разразился аплодисментами.
– - Берегите себя, мой мальчик, -- шепнула герцогиня, целуя его в лоб, -- и будьте счастливы.
Откланявшись Веллингтону и хозяйке бала, Войцех направился в мужскую комнату. Ментик сбился, правая шпора опасно болталась после огненного танца. У стены возле выхода из бальной залы мелькнуло смутно знакомое лицо. Алессио Ринальди. Позабыв о шпоре, Войцех кинулся к нему. Встреча у Кернеров, где юный итальянец предсказал смерть Теодора, загадочный подарок, возможно, связанный со странными снами, -- все это требовало объяснений, и Войцех вознамерился получить их прямо сейчас.
– - Добрый вечер, синьор Ринальди.
За прошедшие со дня последней встречи два года Алессио ничуть не изменился, но на этот раз прекрасное юное лицо при виде Войцеха исказилось гримасой ужаса.
– - Нет, нет, -- прошептал он, -- не сейчас, не теперь. Увидимся в Париже, граф. Когда придет срок.
– - Но, послушайте, синьор Ринальди, -- нетерпеливо начал Войцех.
Перед его глазами была только стена, с которой свисал венок из увядших цветов.
– - Почудится же такое, -- Войцех утер лоб рукавом ментика.
– - Господин граф, -- незнакомый британский офицер в зеленом мундире тронул его за плечо, -- вас разыскивает генерал фон Мюффлинг.
К полуночи, как раз перед самым ужином, к Веллингтону примчался курьер. Наполеон двигался по дороге на Катр-Бра, и со стороны Монса Брюсселю ничто не угрожало. Веллингтон по одному подзывал к себе старших офицеров, отдавая приказы негромким голосом, чтобы не напугать гостей. Красных мундиров на балу становилось все меньше, офицеры незаметно покидали собрание. Под звуки волынок и пение рожков уходили шотландцы. Веллингтон и Мюффлинг оставались на ужин, но Войцех, получивший, наконец, письмо для фельдмаршала Блюхера, уже летел
Линьи
По счастливому стечению обстоятельств Блюхер избрал для своей ставки мельницу у деревеньки Бюсси, между Сомбрефом и Бри, в близком соседстве с корпусом генерал-лейтенанта графа фон Цитена, еще с ночи занявшим позиции. Вручив главнокомандующему послание Мюффлинга, Войцех, наконец, явился в эскадрон и даже успел прикорнуть пару часов, завернувшись в шинель у походного костра. Разбудил его запах кофе, и живот тут же свело от голода, на ужин к герцогине Ричмонд он так и не попал.
Офицерский кофе в этой кампании вполне оправдывал свое название. Войцех захрустел сухарем, накрытым изрядным куском мягкого эврского сыра, сладко потянулся. После вчерашней скачки затекли плечи и спина. Дитрих, усевшийся рядом на расстеленную шинель, развернул большую льняную салфетку, вытащил оттуда волован с курицей, протянул другу.
– - Где раздобыл?
– - поинтересовался Войцех, не переставая жевать.
– - Здесь есть мельница, -- подмигнул Дитрих, -- а на ней -- мельник. Старый черт.
– - И молодая красавица-мельничиха, -- хмыкнул Войцех, -- как в сказке.
– - Я подумал, что с тебя и волованов хватит, -- Дитрих вонзил ослепительно белые зубы в слоеное тесто, слизывая с губ мелкие крошки, -- а мельничиху я могу оставить себе. Ей усы нравятся, а тебе их скоро сбривать.
– - А даже если бы и не сбривать, -- Войцех отхлебнул кофе, -- какая женщина в своем уме предпочтет лейтенанта ротмистру?
– - Это несправедливо, -- Дитрих смерил взглядом расстояние до кипящего котелка и перехватил кружку из рук Войцеха, -- ты -- офицерская косточка, с пеленок на службе, а я так -- студент примазавшийся.
– - Ротмистр, не начинай, -- нахмурился Шемет, -- они считали только выслугу в прусской армии, а у тебя ее на два месяца больше. И в отставку тебя отправили с повышением, все по уставу. Нам воевать еще месяц-другой, а там я -- в Мединтильтас, ты в Йену. До генерала не дослужишься, а на эскадрон тебя хватит. Где не хватит, помогу. Все, оставь это, Дитрих. Слышать не хочу.
– - Ребята говорят...
– - Рядовые обсуждают решения высшего командования!
– - взорвался Войцех, но тут же взял себя в руки.
– - Кто говорит, ротмистр?
– - Все говорят.
– - Вот пусть все чисткой амуниции и займутся. Пока французы не подошли. В порядке повышения дисциплины. Я передам приказ, господин ротмистр?
– - Не передашь, -- вздохнул фон Таузиг, -- тебя старик зовет. Ностиц приезжал, велел тебя после завтрака к фельдмаршалу отправить.
– - Вот черт!
– - Войцех забрал кружку и осушил в несколько глотков, обжигая десны.
– - Опять с депешами носиться! Йорику это не понравится.
– - Обсуждаем решения высшего командования?
– - ехидно поинтересовался Дитрих.
– - Не переживай, Шемет, на твою долю хватит. Завтракать закончил? Бегом в ставку! Выполнять, господин граф!