Чёрная стезя. Часть 3
Шрифт:
– Зачем тебе надрываться, когда рядом имеется мужик? Я ведь не требую от тебя ничего взамен.
– Ну, хорошо, – отступилась Василиса.
Кацапов погрузил мешок с картошкой на санки, потянул за собой.
Некоторое время они шли молча. Александр впереди, Василиса вслед за санками. На первом перекрёстке Кацапов остановился, спросил хмуро:
– Где живёшь?
– На станции.
На этом их общение опять прекратилось. Кацапов тащил санки, не оборачиваясь. Василиса не выдержала, забежала вперед. Поравнявшись с ним, пошла рядом.
– Вы
– Нет, не всегда, – ответил Александр и покосился на Василису. – Разговариваю со всеми, кто желает меня слушать.
– По-вашему, у меня нет желания с вами разговаривать?
– Мне так показалось.
– Вы ошиблись.
– Тогда спрашивайте, отвечу на все ваши вопросы.
– А вы лучше расскажите о себе без вопросов, – попросила Василиса. – Всё, что посчитаете нужным при первой встрече.
«…Рассказал бы ты, Сано, лучше о своём прошлом. Уж больно любопытно мне стало, чем ты жил до того, пока не угодил на зону…» – почему-то вспомнились слова начальника лагеря Карачуна.
Тогда он рассказал «куму» всё без утайки. А сейчас? Стоит ли обнажаться перед незнакомой женщиной, даже если она очень понравилась?
– Что вас интересует: моё детство, юность, или зрелый возраст, пока не угодил на зону? – спросил Кацапов. – Всю жизнь ведь не рассказать, не хватит времени.
– А вы кратко, о главных событиях в своей биографии, – без тени любопытства, равнодушным голосом проговорила Василиса.
– Фамилия моя Кацапов, зовут Александром. Родился и вырос в деревне неподалёку отсюда. Служил в армии, воевал с японцами. Перед войной был осужден за драку, отбывал наказание в Коми. Мне тридцать восемь лет, не женат. Детей не имею, – изложил Кацапов. Слова были отрывистыми и выскакивали из уст, словно сучки из-под топора.
– Имею большое желание подружиться с вами, – добавил он чуть погодя и уставился на Василису.
– Не смотрите так на меня, а то споткнётесь и упадёте, – рассмеялась Василиса. – А если я буду против такой дружбы?
– Почему? Лицом не вышел? Или вас пугает моё уголовное прошлое?
– Нет. И не то, и не другое. Просто я вас совершенно не знаю.
– Это не повод, чтобы отказать. Будем встречаться – узнаете.
– А для чего мне с вами встречаться? – удивлённо спросила Василиса. – Меня всё устраивает в этой жизни и без вас: есть дочь, муж.
– Нет у вас мужа, – заявил Александр. – Иначе бы вы не оставили дочь одну, отправляясь со станции на Стрелку. Это ведь не через дорогу перейти.
Василиса предпочла не отвечать и молчала весь остаток пути.
– Вот мой дом, – сказала она, останавливаясь у калитки. – Спасибо, что помогли. Дальше я без вас.
– Давайте занесу мешок в дом, – предложил Александр.
– Справлюсь без вас, – отрезала Василиса и выхватила из рук Александра веревку от санок.
Понурый и обескураженный возвращался Кацапов в тот памятный вечер назад.
«Конечно я ей не пара, – рассуждал
Однако, уже на следующий день он подошёл к Михаилу Бутко, спросил:
– Эта женщина… Василиса… она замужняя? Как её фамилия?
– Запал, значит, на девицу- красавицу, – с печальной улыбкой промолвил пожилой плотник. – Видел я твои глаза, какими таращился ты на неё.
Помолчав несколько секунд, Бутко вздохнул, и была в этом вздохе какая-то скрытая жалость.
– На моих глазах росла Василиса. Много горя пришлось ей перенести. Совсем маленькой её вместе с родителями выслали с Украины. В голодный год семья нищенствовала, Васса с братом скитались по округе, собирали подаяния, рылись в помойках. Чудом выжили. Потом, в тридцать седьмом, арестовали её отца. Десять лет впаяли. Потом погиб на фронте её брат.
– А муж… муж у неё есть? – с нетерпением спросил Александр.
– И да, и нет, – неопределённо сказал Будто.
– Как это?
– Жила она с одним машинистом поезда, но замуж не выходила. У неё паспорта нет, чтобы зарегистрироваться. Ушла от него, как только дочка родилась. Сейчас угол снимает у каких-то стариков на станции, одна дочь растит. Правда, муж-то, заглядывает к ней периодически, уговаривает сойтись снова.
– А она?
– Не хочет. Сказывала, изменил он ей и прощения ему не будет, – глаза плотника помрачнели, взгляд ушёл куда-то в пространство.
«А вдруг простит? – подумал про себя Александр. – Покочевряжится для порядка, да и простит. Отец ведь, как-никак, дочери-то её, законный.»
Бутко словно прочитал мысли Кацапова. Отбросив свои раздумья, он повернул к нему лицо, сказал:
– Не сойдутся они больше никогда.
– Почему?
– Потому что не любила она Пашку, когда входила в его дом, а после измены ещё и возненавидела вдобавок. До Пашки-то была у неё настоящая любовь, да погибла та любовь на поле брани. Офицер, которого Василиса любила, тоже её сильно любил. После его гибели Пашка воспользовался моментом и покорил страдалицу измором. Волочился за ней года два, златые горы обещал, и сумел-таки, паршивец, оболванить девку. А когда Василиса брюхатой ходила – по бабам вдруг принялся шастать. Домой под утро являлся.
– Фамилия её как? – спросил Александр.
– Для чего тебе?
– Так, для общего кругозора. Она, как я понял, хохлушка?
– Да, откуда-то из-под Луганска родом, – сообщил Бутко. – Ярошенко её фамилия.
– Ярошенко, говоришь? – переспросил Кацапов, мучительно напрягая память и наморщив при этом лоб. – Где-то я уже встречал такую фамилию. А отчество какое?
– Марковна, – ответил Бутко, наблюдая за выражением лица Александра.
– Быть того не может! – неожиданно воскликнул Кацапов, осенённый догадкой.