Черная стрела (др. изд.)

Стивенсон Роберт Льюис

И он протянул дрожащую руку, всю в красных старческих прожилках, молодому лейтенанту.

– Кто же о вас не слышал? – промолвил Брекенбери.

– Когда с этим небольшим делом будет покончено, – сказал мистер Моррис, – вы почувствуете себя вознагражденными за участие в нем хотя бы тем, что я познакомил вас.

– Но к делу, – сказал майор О’Рук. – Дуэль?

– Если угодно, дуэль, – ответил мистер Моррис. – Дуэль с неизвестными и опасными противниками, и боюсь, что бой предстоит не на живот, а на смерть. Я должен просить вас, – продолжил он, – не называть меня более мистером Моррисом. Пожалуйста, зовите меня Хаммерсмитом. Я буду вам весьма признателен, если вы не станете требовать от меня, чтобы я открыл вам свое подлинное имя. Не могу

я и открыть вам имя того человека, которому собираюсь представить вас в ближайшее время, и надеюсь, что вы не станете пытаться разведать его самостоятельно. Три дня назад тот, о ком я говорю, неожиданно исчез из дома, и до сегодняшнего утра мне не было известно, где он и что с ним. Думаю, вы поймете мое беспокойство, если я скажу, что он решал вопрос частного правосудия. Связанный брошенным беспечно обещанием, он решился освободить этот мир от коварного и кровожадного преступника. От рук этого мерзавца уже погибли двое наших друзей, один из них – мой родной брат. Теперь же и он может попасть в смертельно опасную ловушку. К счастью, мне хотя бы известно, что он все еще жив и его не покидает надежда довести начатое до конца. Об этом свидетельствует вот это указание.

И полковник Джеральдин (а это был именно он) протянул своим новым товарищам следующее письмо:

«Майор Хаммерсмит!

В ночь со среды на четверг, ровно в 3 часа у садовой калитки Рочестер-Хауса в Риджентс-Парк вас будет ждать человек, которому я полностью доверяю. Должен просить вас не опаздывать ни на секунду. Привезите с собой мои рапиры в футляре и, если таковых получится найти, одного или двух ответственных и благоразумных джентльменов, которым моя личность неизвестна. Мое имя в этом деле фигурировать не должно.

Т. Годалл».

– Мой друг настолько мудрый человек, что, даже не имей он определенного титула, я бы не осмелился отойти от его указаний ни на йоту, – продолжил полковник Джеральдин, когда его собеседники по очереди удовлетворили свое любопытство. – Поэтому мне не нужно говорить вам, что я даже не посмел заранее съездить к Рочестер-Хаусу и что мне не более, чем вам, известна природа затруднения моего друга. Едва получив это письмо, я сразу же обратился к подрядчику, и через пару часов здание, в котором мы с вами сейчас находимся, приобрело свой недавний праздничный вид. Согласитесь, довольно необычная идея. И я вовсе не сожалею о своем решении, благодаря которому мне посчастливилось заручиться помощью майора О’Рука и лейтенанта Брекенбери Рича. Думаю, что слуг из соседних домов утром, когда они проснутся, ждет небольшой сюрприз: дом, который вечером сверкал огнями и принимал гостей, будет совершенно пустым и необитаемым. Как видите, даже в самом, казалось бы, серьезном деле, – добавил полковник, – всегда есть место забавному.

– Давайте же приведем его к счастливому завершению, – воскликнул Брекенбери.

Полковник достал из кармана часы.

– Уже почти два, – сказал он. – До назначенного времени еще час, и у двери ждет быстрый экипаж. Итак, господа, я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Я давно уже живу на этой земле, – ответил майор О’Рук, – и ни разу еще не нарушал своего слова, даже если речь шла о простом пари.

Брекенбери вежливо и с большим достоинством сообщил о своем согласии, и, после того как они выпили еще по стакану или два вина, полковник выдал им заряженные револьверы, троица села в дожидавшийся их кеб и отправились по обозначенному адресу.

Рочестер-Хаус оказался крупным красивым зданием на берегу канала, которое пряталось от городского шума в глубине собственного необычайно большого сада. Резиденция эта походила на parc aux cerfs [2] какого-нибудь аристократа или миллионера. Насколько было видно с улицы, ни в одном из многочисленных окон свет не горел, и место это в целом производило впечатление немного запущенного, словно хозяин его давно

уехал, оставив дом без присмотра.

Отпустив кеб, трое джентльменов отыскали небольшую калитку – это был один из боковых входов в каменной ограде парка. До назначенного времени все еще оставалось десять-пятнадцать минут, шел проливной дождь, поэтому искатели приключений укрылись под нависающим плющом и стали негромко делиться мыслями о том, что их ожидает.

2

Олений парк (фр.) – особняк в окрестностях Версаля, в котором французский король Людовик XV встречался со своими фаворитками. Здесь это название употребляется как имя нарицательное.

Неожиданно Джеральдин предостерегающе поднес к губам палец, и все трое прислушались. С другой стороны стены сквозь шум дождя послышались шаги и голоса двух человек. Когда они приблизились, Брекенбери, обладавший отличным слухом, даже расслышал обрывки их разговора.

– Могила готова? – спросил один.

– Готова, – ответил другой. – За лавровым кустом. Когда закончим, можно будет забросать ее ветками.

Первый из говоривших рассмеялся, и его веселье поразило притаившихся с другой стороны стены слушателей.

– Через час, – произнес он.

И по звуку шагов можно было судить, что двое разошлись в разных направлениях.

Почти сразу после этого осторожно приоткрылась калитка, из нее показалось бледное лицо, и рука поманила их жестом. В полной тишине мужчины прошли через калитку, которая тут же закрылась, и устремились по лабиринту садовых дорожек следом за своим провожатым к кухонной двери. Пройдя по каменным плитам огромной, но почти пустой кухни, освещенной одинокой свечой, вся компания, продолжая хранить гробовое молчание, подошла к винтовой лестнице и начала подъем. В пустом ветхом доме загадочная возня крыс в стенах слышалась особенно отчетливо.

Впереди со свечой в руке шел проводник, тощий мужчина, в летах, очень сутулый, но все еще довольно подвижный. Время от времени он оборачивался и жестами призывал сохранять молчание и быть начеку. За ним следовал полковник Джеральдин, который под одной рукой нес футляр с рапирами, а в другой держал наготове пистолет. Брекенбери, ощущая тревожный трепет сердца, думал о том, что, хоть они и прибыли вовремя, судя по тому, как торопился их провожатый, то, ради чего они оказались здесь, должно было произойти совсем скоро. Обстоятельства этого приключения были настолько таинственными и зловещими, место казалось до того подходящим для самых темных и неблаговидных дел, что старшему из ветеранов, замыкавшему небольшую, поднимавшуюся по винтовой лестнице процессию, можно было простить некоторую долю волнения.

Дойдя до конца лестницы, проводник, открыв дверь, пропустил трех офицеров в небольшую комнатку, тускло освещенную закоптелой лампой и тлеющим камином. В углу у камина сидел молодой мужчина в расцвете сил, немного полноватый, но исполненный достоинства и величия, весь вид которого указывал на невозмутимое спокойствие. С видимым удовольствием и даже увлеченно он курил сигару. На небольшом столе рядом с ним стоял высокий стакан с какой-то пузырящейся жидкостью, которая наполняла комнату довольно приятным запахом.

– Добро пожаловать, – промолвил он, протягивая руку полковнику Джеральдину. – Я знал, что могу положиться на вашу пунктуальность.

– Это честь для меня, – с поклоном ответил полковник.

– Представьте меня своим друзьям, – велел первый и, когда эта формальность была соблюдена, продолжил с изысканной учтивостью: – Господа, мне бы хотелось предложить вам более приятное времяпрепровождение – невежливо совмещать знакомство с другими серьезными занятиями, – но обстоятельства вынуждают меня отойти от правил приличия. Я надеюсь и не сомневаюсь, что вы простите мне эту неприятную ночь. К тому же людям вашего склада будет достаточно знать, что вы оказываете значительную услугу.