Черная стрела (Пер Репина)
Шрифт:
Страшная тревога овладела душой Дика. Как безумный бросился он к дому, растолкал всех стоявших впереди и не останавливаясь добежал до комнаты на третьем этаже, где он в последний раз расстался с Джоанной. Она вся была разрушена: мебель опрокинута, шкафы открыты; кусок оторванных обоев дымился на полу.
Дик почти бессознательно затоптал начинавшийся пожар и потом остановился пораженный. Сэр Даниэль, сэр Оливер, Джоанна — все исчезли, но кто может сказать, убиты ли они в схватке, или им удалось в безопасности выбраться из Шорби?
Он схватил проходящего стрелка за плащ.
— Любезный, — спросил он, — ты был здесь, когда брали
— Пустите, — сказал стрелок. — Черт возьми, пустите, не то я побью вас.
— Слушай, — сказал Ричард, — в эту игру могут играть двое. Остановись и отвечай ясно.
Но стрелок, разгоряченный вином и битвой, ударил Дика в плечо одной рукой, а другой вырвал одежду из его рук. Тут молодой вождь дал полную волю своему гневу. Он крепко сжал стрелка в своих сильных объятиях и прижал его как ребенка к своей закованной груди; потом, держа его на расстоянии протянутой руки, он приказал ему говорить, если дорожит жизнью.
— Сжальтесь, умоляю! — задыхаясь проговорил стрелок. — Если бы я думал, что вы такой сердитый, я был бы осторожнее. Да, я был здесь.
— Ты знаешь сэра Даниэля? — продолжал Дик.
— Хорошо знаю, — ответил стрелок.
— Был он в доме?
— Да, был, сэр, — ответил стрелок, — но как только мы вошли в ворота на дворе, он уехал через сад.
— Один? — крикнул Дик.
— С ним было, может быть, человек двадцать солдат, — сказал стрелок.
— Солдат! А женщин, значит, не было? — спросил Шельтон.
— Право, не знаю, — сказал стрелок. — Но в доме их не было, если вы это желаете знать.
— Благодарю тебя, — сказал Дик. — Вот тебе монета за труды. — Дик порылся в сумке и не нашел ничего. — Спроси завтра меня, — прибавил он. — Ричард Шель… — сэр Ричард Шельтон, — поправился он, — и я щедро вознагражу тебя.
Вдруг Дику пришла в голову одна мысль. Он поспешно выбежал на двор, пробежал изо всех сил через сад и очутился перед главным входом в церковь. Дверь была широко открыта, внутри вся церковь была набита беглецами-горожанами, окруженными семьями и нагруженными своим самым драгоценным добром; у главного алтаря священники в полном облачении призывали милость Господню. Как раз в то мгновение, когда вошел Дик, громкий хор раздался под сводчатой крышей.
Он поспешно прошел среди групп беглецов и дошел до двери лестницы, которая вела на колокольню. Высокий священник встал перед ним и загородил вход.
— Куда, сын мой? — сурово спросил он.
— Отец мой, — ответил Дик, — я пришел сюда с поручением. Не останавливайте меня. Я распоряжаюсь здесь вместо лорда Глочестера.
— Лорда Глочестера? — повторил священник. — Разве сражение окончилось так печально?
— Сражение окончено, отец мой; ланкастерцы совершенно разбиты, милорд Райзингэм — упокой, Господи, его душу! — остался на поле битвы. А теперь, с вашего позволения, я пойду по своим делам. — И, отстранив видимо пораженного священника, Дик толкнул дверь, пробежал по лестнице, прыгая сразу через четыре ступеньки, не останавливаясь и не спотыкаясь, и вышел на открытую площадку наверху лестницы.
Колокольня церкви в Шорби не только возвышалась над всем городом, но с нее можно было с обеих сторон видеть море и сушу как на географической карте. Время близилось к полудню; день был чрезвычайно ясный, снег ослепителен. Когда Дик оглянулся вокруг, он мог оценить результаты битвы.
С улицы до него доносился смутный, глухой гул и временами, но очень редко, лязг оружия. В
В заключение картины пехотинцы, не нашедшие себе места на судах, продолжали бой у порта и из-под прикрытия прибрежных таверн. В этом квартале также было подожжено несколько домов, и дым, освещенный лучами солнца, высоко поднимался в морозном воздухе и несся огромными столбами к морю.
Одна группа всадников, приближавшаяся уже к опушке леса как будто по прямому направлению к Холивуду, привлекла внимание молодого наблюдателя на колокольне. Группа была довольно многочисленна, ни в каком другом месте сражения не было видно столько ланкастерцев сразу; они оставили за собой по снегу широкий след, загрязнивший его цвет, и Дик мог проследить шаг за шагом, откуда они выехали из города.
Пока Дик наблюдал за ними, они достигли беспрепятственно первой опушки безлиственного леса; когда они свернули немного в сторону, луч солнца упал на мгновение прямо на их одежды, видневшиеся на фоне темного леса.
— Темно-красные с синим! — выкрикнул Дик. — Клянусь, темно-красные с синим!
В следующее мгновение он спускался с лестницы.
Ему нужно было отыскать герцога Глочестера, который один при беспорядке, царствовавшем в армии, мог дать ему достаточное количество людей. Сражение в главной части города было, в сущности, закончено, и Дик, бегавший то туда, то сюда в поисках предводителя, постоянно встречал расхаживавших солдат; некоторые из них шатались под тяжестью добычи, другие были пьяны и громко кричали. Никто не мог ответить на его расспросы о местопребывании герцога. Наконец, только по счастливой случайности, Дик нашел его. Герцог, сидя в седле, распоряжался, отдавая приказания насчет вытеснения стрелков из гавани.
— Сэр Ричард Шельтон, вы пришли вовремя, — сказал он, — я обязан вам тем, что не особенно ценю — жизнью, и еще тем, за что никогда не могу отплатить — этой победой. Кстати, будь у меня десять таких воинов, как сэр Ричард, я мог бы прямо идти на Лондон. А теперь, сэр, требуйте себе награды.
— Охотно, милорд, — сказал Дик, — охотно и громко. Бежал один человек, который причинил мне довольно много зла, и взял с собой любимую и уважаемую мной девушку. Дайте мне пятьдесят коней, чтобы я мог догнать их — и всякий долг, который вы так любезно берете на себя, будет вполне уплачен.
— Как его зовут? — спросил герцог.
— Сэр Даниэль Брэклей, — ответил Ричард.
— Вперед против него, лицемера! — крикнул Глочестер. — Это не награда вам, сэр Ричард, вы оказываете новую услугу и если привезете мне его голову, то это будет новый долг на моей совести. Кетсби, дать ему солдат, а вы, сэр, обдумайте покуда, что я могу дать вам, что было бы вам приятно, почетно или выгодно.
Как раз в эту минуту йорксисты взяли одну из прибрежных таверн, окружив ее с трех сторон. Защитников таверны они выгнали и взяли в плен. Горбатый Дик благосклонно приветствовал этот подвиг и, подогнав немного лошадь, потребовал, чтобы ему показали пленников.