Черная стрела (сборник)
Шрифт:
В это мгновение «Добрая Надежда» дрожала на гребне огромной волны. С ужасающей быстротой она опустилась до другую сторону гребня. Волна, похожая на большой черный бастион, вдруг поднялась перед нею; дрожа от сильного удара, «Добрая Надежда» ринулась своей носовой частью в прозрачную гору. Зеленая вода окатила судно с кормы до носа; высота воды доходила до колен; брызги летели выше мачты. «Добрая Надежда» поднялась с другой
Шестерых или семерых недовольных волны снесли за борт. Когда остальные несколько опомнились и к ним вернулся дар речи, они стали громко взывать к святым и призывать Лоулесса, прося его снова вернуться к рулю.
Лоулесс не заставил упрашивать себя. Весь хмель вылетел у него из головы при виде ужасного результата его справедливого гнева. Он знал лучше всех, какой опасности опуститься на дно подвергалась «Добрая Надежда». Эта опасность не вполне прошла и теперь, судя по тому, как неустойчиво она шла по морю.
Дик, сброшенный на палубу толчком и чуть было не утонувший, встал и пошел по колено в воде по залитой палубе. Шатаясь, добрался он до старого рулевого.
– Лоулесс, – сказал он, – мы все зависим от тебя. Ты храбрый, стойкий человек и действительно искусный в управлении судном. Я поставлю около тебя трех людей, чтобы они оберегали тебя.
– Напрасно, мой мастер, – ответил рулевой, пристально вглядываясь в темноту. – С каждой минутой мы удаляемся от отмелей, море с каждой минутой будет все сильнее напирать на нас. Что же касается этих плакс, то скоро все они будут лежать на спинах. Потому что, мой мастер, – это странная тайна, но сущая правда – дурной человек никогда не бывает хорошим моряком. Только честные и смелые люди могут выносить такую качку.
– Ну, Лоулесс, – со смехом проговорил Дик, – это просто поговорка настоящих моряков! Смысла в ней не больше, чем в свисте ветра. Но скажи, пожалуйста, как мы идем? Каково наше положение? Хорошо ли?
– Мастер Шелтон, – ответил Лоулесс, – я был францисканцем – благодарю судьбу за это! – и стрелком, вором и моряком. Из всех платьев, которые я носил, какие вы легко можете представить себе, я более всего хотел бы умереть в одежде францисканца и мене всего – в пропитанной дегтем куртке матроса. И на это есть две превосходные причины: во-первых, тут смерть может внезапно похитить человека, а во-вторых, из-за ужаса перед этой громадной соленой
– Неужели это так? – спросил Дик.
– Именно так, – ответил лесной бродяга, – разве вы не чувствуете, как медленно и тяжело движется «Добрая Надежда» по волнам? Разве вы не слышите, как вода заливает трюм? Погодите, пока судно осядет немного ниже, – оно или пойдет ко дну, словно камень, или выкинется на берег с подветренной стороны и распадется на куски, словно рассучившаяся веревка.
– Ты говоришь мужественно и неустрашимо, – заметил Дик. – Ты, значит, не боишься?
– Ну, мастер, – ответил Лоулесс, – уж если у какого человека плохой груз при входе в гавань, так это у меня: ренегат-францисканец, вор и так далее. Но вы можете удивляться, а у меня все же есть надежда, и если я утону, то утону с ясным взором, мастер Шелтон, и с рукой, которая не дрогнет.
Дик ничего не ответил, но решительность старого бродяги очень удивила его. Боясь какого-нибудь нового насилия или измены со стороны остальных, он отправился разыскивать трех людей, на которых можно было положиться. Большинство экипажа удалилось с палубы, постоянно обдаваемой взлетавшими брызгами волн, где они подвергались резким порывам ветра. Вместо этого они собрались среда бочонков вина в трюме с товарами, освещаемом двумя раскачивающимися фонарями.
Тут начался настоящий веселый пир, произносились тосты, обильно запиваемые гасконским вином Арбластера. Но так как «Добрая Надежда» продолжала лететь по пенящимся волнам, опускаясь попеременно то носом, то кормой глубоко в белую пену и подымаясь высоко в воздух, то число веселых товарищей уменьшалось с каждой минутой и с каждым креном. Некоторые сидели в стороне, перевязывая раны, но большинство уже лежали от морской болезни и стонали в трюме.
Гриншив, Кук и молодой малый из отряда лорда Фоксгема, замеченный уже Диком благодаря его уму и храбрости, оказались еще способными понимать приказания и готовыми исполнять их. Дик назначил их телохранителями рулевого, затем он в последний раз взглянул на черное небо и черное море, повернулся и пошел вниз в каюту, куда слуги отнесли лорда Фоксгема.