Черная стрела
Шрифт:
— Как так? — сказал Глостер. — Он ведь просил у меня и конницу и пехоту.
— Не гневайтесь, ваша милость, — вкрадчиво ответил Кэтсби, — но для погони мы дали ему лишь пятьдесят всадников.
— Прекрасно, — сказал Ричард. — Шелтон, вы можете идти.
— Постойте! — сказал лорд Фоксгэм. — У этого молодого человека было поручение и от меня. Может быть, он его выполнил лучше… Скажите, мастер Шелтон, вы нашли девушку?
— Хвала святым, милорд, — сказал Дик, — она в этом доме.
— Это верно?.. В таком случае, милорд герцог, — продолжал лорд Фоксгэм, — завтра утром, с вашего позволения, перед
— Молодой рыцарь, — перебил Кэтсби.
— Вы называете его рыцарем, сэр Уильям? — вскричал лорд Фоксгэм.
— Я сам посвятил его в рыцари за отважную службу, — сказал Глостер. — Он дважды выручил меня. Доблести у него хоть отбавляй. Но ему не хватает железной твердости мужчины. Он не возвысится, лорд Фоксгэм. Этот человек будет храбро сражаться, но все равно у него сердце зайца. Тем не менее, если ему нужно жениться, — жените его во имя пресвятой девы, и конец!
— Он храбрый юноша, и мне это известно, — сказал лорд Фоксгэм. — Радуйтесь, сэр Ричард! С мастером Хэмли я все уладил, и утром вас обвенчают.
Дик решил, что теперь благоразумнее всего удалиться. Но не успел он еще выйти из трапезной, как какойто человек, только что спешившийся у ворот, помчался по лестнице, перепрыгивая сразу через четыре ступени, прорвался сквозь ряды слуг и бросился на одно колено перед герцогом.
— Победа, милорд! — вскричал он.
И прежде чем Дик добрался до комнаты, отведенной ему как гостю лорда Фоксгэма, в толпе у костров раздались восторженные крики. Ибо в этот же самый день в каких-нибудь двадцати милях отсюда могуществу Ланкастера был нанесен второй сокрушительный удар.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
МЕСТЬ ДИКА
На следующее утро Дик встал до рассвета, оделся как можно лучше, воспользовавшись гардеробом лорда Фоксгэма, и, наведавшись о Джоанне, пошел погулять, чтобы умерить свое нетерпение.
Он побродил среди солдат, облачавшихся в свои доспехи при свете зимней зари и красном блеске факелов; вышел в поле, обошел аванпосты и направился один в замерзший лес, дожидаясь восхода солнца.
Мысли его были покойны и счастливы; он не жалел о потере скоротечной благосклонности герцога. Имея такую жену, как Джоанна, и такого покровителя, как лорд Фоксгэм, он мог смотреть на свое будущее с надеждой. О прошлом он сожалел мало.
Он шел, погруженный в размышления, а утренняя заря разгоралась все торжественней и ярче, и резкий ветерок вздымал морозную снежную пыль. Он повернулся, чтобы идти домой, и вдруг заметил какого-то человека за деревом.
— Стой! — крикнул Дик. — Кто идет?
Человек вышел из-за дерева и взмахнул рукой, как немой. Хотя он был в одежде пилигрима и на лицо его был опущен капюшон, Дик мгновенно узнал сэра Дэниэла.
Дик шагнул к нему, обнажив меч. А рыцарь, сунув руку за пазуху, словно для того, чтобы выхватить спрятанное там оружие, спокойно ожидал его приближения.
— Ну что, Дикон, — сказал сэр Дэниэл, — как же ты думаешь поступить? Неужели ты нападешь на побежденного?
— Я не посягал на вашу жизнь, — ответил юноша. — Я был вашим верным другом до тех пор, покуда вы не захотели убить меня. О, как жадно мечтали вы о моей смерти!
— Только из самозащиты, — ответил рыцарь. —
— Вам нельзя в Холивуд, — сказал Дик,
— Как так нельзя? — спросил рыцарь.
— Послушайте, сэр Дэниэл, сегодня — день моей свадьбы, — сказал Дик,
— и солнце, которое сейчас взойдет, озарит самый светлый день моей жизни. Вашей жизнью вы должны заплатить и за смерть моего отца и за попытку убить меня. Но и сам я натворил достаточно. Я был причиной смерти многих людей… И в этот счастливый день я не хочу быть ни судьей, ни палачом. Если бы вы были самим дьяволом, я не поднял бы на вас руки. Просите прощения у бога, а я щедро дарую вам свое. Но в Холивуд я вас не пущу. Я стою за Йорк и не позволю шпионам проникнуть в наше войско. Если вы сделаете хоть один шаг, я крикну и прикажу ближайшему часовому схватить вас.
— Ты издеваешься надо мной! — сказал сэр Дэниэл. — Только Холивуд может спасти меня.
— Это уже не мое дело, — ответил Ричард. — Идите на восток, на запад, на юг, но на север я вас не пущу. Холивуд для вас закрыт. Уходите и не пытайтесь вернуться, ибо, едва вы уйдете, я предупрежу все наши караулы, и они будут так зорко следить за каждым пилигримом, что, будь вы сам дьявол, вам не удастся пройти.
— Ты обрекаешь меня на гибель, — мрачно сказал сэр Дэниэл.
— Нет, не обрекаю, — ответил Ричард. — Если вам хочется испытать свою отвагу, вызывайте меня на поединок. И пусть это — предательство по отношению к моей партии, я приму ваш вызов. Я буду биться с вами один на один и никого не позову на помощь. Так, с чистой совестью, я отомщу за своего отца.
— Ну да, — сказал сэр Дэниэл, — у тебя длинный меч, а у меня всего кинжал!
— Я полагаюсь только на милость неба, — ответил Дик, швыряя свой меч в снег. — А теперь, если ваш злой рок приказывает вам, — выходите! И если будет угодно всемогущему, я скормлю ваши кости лисицам.
— Я только испытывал тебя, Дик, — ответил рыцарь, выдавив из себя подобие смеха. — Я не хочу проливать твою кровь.
— Ну тогда уходите, пока не поздно, — ответил Шелтон. — Через пять минут я позову часовых. Я и так слишком терпелив. Если бы вы оказались на моем месте, а я на вашем, я бы уже давно был связан по рукам и ногам.
— Хорошо, Дикон, я уйду, — ответил сэр Дэниэл. — Когда мы снова встретимся, ты пожалеешь, что поступил со мной так жестоко.
С этими словами рыцарь повернулся и побрел прочь, в лесную чащу. Дик со странным, смешанным чувством наблюдал, как сэр Дэниэл шел, быстро и осторожно, все время бросая злобные взгляды на юношу, который пощадил его и которому он тем не менее не доверял.
Вот он подошел к чаще, густо переплетенной зеленым плющом и непроницаемой для взора даже зимой. Внезапно раздался короткий, чистый звук спущенной тетивы. Пролетела стрела, и с громким, сдавленным криком боли и гнева тэнстоллский рыцарь взмахнул руками и упал лицом вниз. Дик подбежал к нему и поднял его. Страшная гримаса пробежала по лицу, все тело корчилось в судорогах.