Черная тетрадь
Шрифт:
– Алло, здравствуйте! А вы не можете подсказать, где я могу застать Михаила Викторовича?
Добродушно и растерянно:
– Ой, даже не знаю…
В два часа звоню на площадь Ленина:
– Мне – Сафронова! – грубым, вульгарным голосом сказала я.
– Его нет, позвоните попозже, – подобострастно ответила дворовая девка.
Она меня точно не узнала, да мембрана искажает и её голос.
– Попозже, это когда?
– Да что ты рвёшься на эту работу, отдохни дома! – удивилась Наташа.
Я звонила от неё.
4 марта 1999,
Была всего на волосок от смерти. Бабушка пришла сегодня вечером с вкусными слоёными булками и говорит:
– Я звонить тебе на работу не стала, думаю: чего беспокоить?
5 марта 1999, пятница
Всё растаяло. Грязь! Лужи! Да какие лужи – моря!
Мама всю неделю подкатывает:
– Так вам на 8 Марта должны хоть по ручке подарить!
Чтобы Сафронов что-то кому-то подарил?! Ха-ха! Жадная тварь!
Откуда это? «Собачье сердце», самое начало.
7 марта 1999, воскресенье
Звонила и сегодня. Всё, неделя же истекла! Подошёл сын, с которым я так мечтала познакомиться…
– Я могу говорить с Михаилом Викторовичем?
– А его нет. Вечером будет.
– А вы не знаете, завтра его можно будет застать?
– Наверное! Так вы вечером можете позвонить…
Но я уже клала трубку. Откуда мне ему звонить?
8 марта 1999, понедельник
Такую оплеуху я сегодня получила – будь здоров! Такой чёрной жизнь, как в этот праздник, мне никогда ещё не казалась.
Дверь на ключ, и свинцом – тоска,
Боль в душе, словно смерть близка.
Один лишь шаг может всё решить,
Теперь – ты враг, я не знаю, как мне жить…
Как дальше жить?
Мне колдун предсказал печаль,
Долгий путь в грозовую даль.
Он, словно зверь, чуял дым беды,
Закрыта дверь, ливень смоет все следы…
Так хочешь ты.
Всё что было – свет мой,
Чистый и святой.
Всё что было – рок мой,
Жадный и слепой.
Всё, что будет – крест мой:
Семь кругов пройти мне в огненной пустыне
Словно проклят я!
9 марта 1999, вторник (ночь)
На женский праздник резко похолодало, снова пошёл снег. После обеда я опять пошла к Наташе – звонить.
Открыл дед Илья. Мы с ним не ладим.
– Здравствуйте. А Наташа дома?
– Наташа? Нет, нет её! – замахал он руками.
– А можно от вас позвонить?
– Пожалуйста.
И когда я стала нервно набирать номер, с кухни вышла Наташа в своём синем халате с цветочками и ласково коснулась рукой плеча:
– С праздником!
Понятно, я до того его достала своими визитами, что дед стал мне тупо врать!
Жена с дочкой мне сказали, что Сафронов у матери.
– Во-первых, с праздником. Во-вторых, – и трубка взревела, – тебе же сказали: не звонить. Тебе записку в ящик бросят. Поняла?
– Поняла… – и трубка запикала.
И слёзы полились через край. Всё, это всё.
Наташа испугалась:
– Алечка, водички? Что случилось?
Я молчу.
– Не хочешь, не говори. Я понимаю, что у вас там что-то страшное творится. Я же говорила тебе: не хвали его, сглазишь!
Это я Сафронову дифирамбы пела: «Какой у меня хороший начальник! Всегда поддержит, всегда утешит!..»
А дома я лежала в темноте на диване лицом вниз и рыдала. Всё, это всё.
– Ты смотрела вчера «Основной инстинкт»? – спросила Наташа.
– Порнуху эту?
Голос у меня от потрясения – пьяный, язык заплетается.
– Почему сразу «порнуху»? Психологический триллер!
Фильм о скрытом сатанинском культе. Так и кажется, что сейчас войдут люди в балахонах.
Однако… а этот Майкл Дуглас так похож на Сафронова! Сафронов с голой задницей, ха-ха!
Заметки на полях 20 лет спустя
А потом я «Не говори ни слова» посмотрела. Майкл Дуглас, врач-психиатр, образцовый семьянин. Его дочку похитили. Одна из пациенток – вылитая Элизабет. Он приносит ей картинку и лохматую куклу, так похожую на героиню какого-то советского мультфильма. Рисунок девочка, притворяющаяся безнадёжно больной, порвала в клочья, а куклу стала баюкать…
И опять ассоциации. Дался мне этот урод! Ещё и Олег Штефанко в сериале «Господа-офицеры»!
9 марта, вторник (вечер)
Я решила съездить в Чижово. Села у дома на двадцать третий. Какая же в лесу нежная, зелёная хвоя!
На автостанции какая-то дура стала запихивать огромную фиолетовую коляску. Разумеется, что никто не помог.
И вдруг автобус вернулся назад! Это и есть Чижово? Красивые высотные дома. А я думала, частный сектор.
Так я дошла до Гребнева. Так интересно! Маленькие домики – словно волна, набегающая на скалы проезда Десантников!
Я там во дворе по льду проехалась и на колени упала. Так ведь можно и опять травму получить. Сколько их этой зимой было, битых-ломаных!
А дома мама скандалит с отчимом, да с такой ненавистью! Господи, и так все друг друга ненавидят, а им это – развлечение!
10 марта 1999, среда
Снова весна. Солнце, весёлая капель.
Принесла Наташе все её книжки, а у неё – какое-то собрание соседей. Она пожаловалась, что сейчас все будут обсуждать её, как раньше на товарищеском суде.
Живём по старинке, по-простому, по-советскому.
– «Чужую маску» я ещё не прочитала, – сказала она. – Там ещё продавались «Мужские игры» в двух томах, – разоришься так эти книжки покупать. Буду ждать, пока одной выйдет.