Черная тропа

Ларссон Оса

Позднее он сказал Дидди и Инне:

— Шахта — всего лишь дырка в глиноземе. У них нет никакого оборудования, они роют вручную. И тем не менее, находят предостаточно. Здесь таятся несметные богатства.

— И масса неприятностей, — возразил Дидди.

— Правильно, — кивнул Маури, — но не будь проблем, все трусы уже были бы здесь. Я хочу быть первым. Конго — это полное безумие, но тут все по-другому! Уганда, во всяком случае, подписала международные соглашения, защищающие иностранных инвесторов — MIGA, OPIC…

— Остается надеяться, что они хотят и впредь получать международную помощь.

— Они хотят, чтобы

добыча в шахте шла по-настоящему — собственно, сидят на сокровищах, которые не могут достать сами. Пять лет назад местная милиция заложила в эту самую шахту динамит и взорвала. Несколько геологов пытались отговорить служителей порядка, но их никто не слушал. Тогда там, внизу погибло около ста человек.

— У нас будут проблемы, — повторял Дидди.

— Само собой, — ответил Маури. — Я принимаю в расчеты большие проблемы. Расчеты — это по нашей части.

— Ты мой хозяин, — проговорила Инна. — Мне кажется, ты должен купить эту шахту.

Теперь Инна отсыпается, чтобы забыть боль в разбитом лице. Маури стоит у окна своего номера и слушает, как поют жерлянки во тьме угандийской ночи.

«Герхарт Снейерс был прав во всем», — думает он. «У них нет достаточного потенциала, чтобы самим разрабатывать свои природные ресурсы, — говорит Снейерс в голове у Маури, имея в виду все африканские страны, — но их бесит, что мы справляемся с этой задачей. Рано или поздно они поймут, что природные ресурсы в их собственной стране, конечно же, принадлежат им самим. С ними невозможно договариваться».

Тогда разговоры Снейерса вызвали у Маури отвращение, в этих рассуждениях ему чудились предрассудки. Он подумал, что Снейерс совсем забыл историю колонизации Африки. Кроме того, Снейерс не стеснялся таких слов, как «черные», а все страны называл «отсталыми».

Но уже в июле, когда были убиты бельгийские инженеры, Маури понял, что проблемы в Уганде так просто не рассосутся. Он заморозил проект в Килембе, вывез из страны иностранных рабочих и обучил двести человек из местных, оставив их охранять шахту. Месяц спустя ему сообщили, что все они разбежались, оставив шахту на произвол судьбы.

Чтобы привлечь других инвесторов, «Каллис Майнинг» пообещал гарантированную минимальную прибыль от проекта. Теперь другие инвесторы обратились в компанию и заявили, что ожидают обещанных выплат.

После майской встречи в Майами Снейерс дал ему номер счета и предложил переводить туда деньги для будущих вложений.

— Эти средства нельзя отследить, — сказал он.

Уже в июле Маури стал переводить деньги на этот счет. Несколько разрозненных поступлений от продаж. В любом случае, эти средства могут пригодиться для того, чтобы рассчитаться с другими инвесторами в Килембе. Он не может позволить себе в панике продавать акции, чтобы высвободить капитал, — это может всерьез подорвать репутацию предприятий холдинга «Каллис Майнинг» на рынке. И все затаятся. Кроме того, он выделил деньги на укрепление сил Кадаги на севере страны. Кадага обеспечил безопасность районов вокруг Килембе и нескольких других шахт. Однако, как сказал Маури Каллису Герхарт Снейерс, это нельзя назвать долгосрочным решением. Кадага может охранять шахты, но не инфраструктуру. То есть пока невозможно транспортировать что-либо из шахт безопасным образом. Кроме того, на сегодняшний день добыча окажется для Маури Каллиса незаконной. У всех

необходимых разрешений органов местной власти закончился срок действия.

Сегодняшняя встреча с министром экономики Уганды окончательно решила дело. Если раньше Маури колебался, то теперь все сомнения остались позади. Он пытался работать честно в этой насквозь коррумпированной стране. Но пора уже перестать быть наивным.

Герхарт Снейерс прав. Мусевени — это тупик. Кроме того, Мусевени — диктатор и угнетатель. Его надо бы отдать под трибунал. Убрать его все более становится делом чести.

Маури будет защищать свое имущество. Он ни перед кем не склонит головы.

* * *

Сидя на своей кровати с ноутбуком на коленях, Ребекка Мартинссон просматривала файлы, обнаруженные в компьютере Эрьяна Бюлунда. Она уже надела пижаму и почистила зубы, хотя часы показывали всего семь. Боксер обследовал все уголки, время от времени возвращаясь к Ребекке, чтобы потоптаться на клавиатуре.

— Послушай, солнышко мое, — проговорила Ребекка и сняла котенка с колен. — Будешь плохо себя вести, я нажалуюсь твоему хозяину Свену-Эрику.

Камин излучал тепло. Огонь уже разгорелся, а поскольку она топила еловыми дровами, время от времени в камине раздавались негромкие взрывы. Боксер каждый раз подскакивал на месте с видом испуганным и любопытным. Кажется, он думал: «Что за ужасный монстр?» Огонь выглядывал из-за приоткрытой дверцы, как огромный красный глаз.

Что же выяснил Эрьян Бюлунд? Поискав в «Гугле» на «Каллис Майнинг», Ребекка обнаружила более двухсот восьмидесяти тысяч ссылок. Тогда она залезла в список ссылок Эрьяна Бюлунда, чтобы узнать, какие из страниц о «Каллис Майнинг» он просматривал.

Предприятие «Каллис Майнинг» являлось главным владельцем зарегистрированного на бирже предприятия «Нортерн Эксплорер АБ». В сентябре стоимость акций сильно колебалась. Сначала канадская инвестиционная компания «Квебек Инвест» продала все свои паи. Это создало тревогу, и цены на акции компании резко упали. Затем поступили сведения о положительных результатах проб из точек бурения возле Сваппаваары. Тут цены мигом подскочили.

«Кто выигрывает на этих скачках? — подумала она. — Разумеется, тот, кто покупает, когда курс акций низок, и продает, когда он высок. У кого нюх на деньги».

Одна из статей, которую просматривал Эрьян Бюлунд, рассказывала о новом составе правления компании, выбранного на внеочередном совещании после того, как канадская компания продала все свои акции. В правление был избран житель Кируны.

Заголовок гласил: «Свен Исраэльссон в правлении „Нортерн Эксплорер“».

Размышления прервала мелодия мобильного телефона. На дисплее высветился номер Монса Веннгрена.

Сердце в груди совершило прыжок на грани олимпийского рекорда.

— Привет, Мартинссон! — сказал он своим тягучим голосом.

— Привет, — ответила она, пытаясь придумать, что бы еще сказать, но все мысли замерли в голове. Когда прошла целая вечность, она выдавила из себя: — Как дела?

— Хорошо, все отлично. Сейчас мы все стоим в аэропорту, идем на регистрацию.

— Да? Ну, здорово.

Он рассмеялся на другом конце провода.

— Иногда с тобой довольно трудно разговаривать, Мартинссон! Но я уверен, что действительно будет здорово. Хотя природу я более всего люблю по телевизору. Ты приедешь?