Черная тропа
Шрифт:
— Пожалуй, Петров проявил излишнюю торопливость, вскрывая сундук, — заметил полковник.
— Он объясняет это внезапностью ситуации, в которой оказался. К тому же выдался подходящий момент, чтобы окончательно выяснить род деятельности этой шайки. Кроме всего, товарищ полковник, он был уверен, что сегодня же сможет схватить их с поличным.
— Вы напрасно стараетесь оправдывать капитана Петрова, — строго сказал полковник. — Он не нуждается в оправданиях. Я ценю его за находчивость, бдительность и смелость. И все же, не поторопись он, мы смогли бы собрать более подробные сведения об этой шайке. Сейчас
Они, конечно, приложат все усилия, чтобы получить из больницы справку. Мы пошлем нашего сотрудника в хирургическое отделение. Если кто-либо будет спрашивать по телефону о состоянии здоровья Петрова, пусть отвечает, что раненый умер, не приходя в сознание. Я знаю, что родственников у Петрова в городе нет.
Горелов поднялся, но полковник движением руки остановил его.
— Что слышно о «святом отце»?
— С улицы Крутой он исчез... Не думаю, чтобы он успел уйти далеко. Петров повторил несколько раз, что в среду они должны встретиться: шофер с полуторки и «проповедник».
Полковник задумался.
— В среду... Что еще рассказал капитан Петров?
У Горелова вырвался невольный вздох.
— Капитан снова потерял сознание.
Павленко встал, обернулся, взглянул на географическую карту республики.
— Завтра утром вам предстоит отбыть в командировку, лейтенант...
Горелов посмотрел на него удивленно.
— В такое горячее время, товарищ полковник?!
— Да, именно в такое горячее время. Здесь мы управимся и без вас. Вот, обратите внимание на этот кружок: Лохвицкий район, село Дрюковщина... Утром вы прилетите в Харьков, а сюда доберетесь машиной. Задание и необходимые материалы получите перед отъездом. А сейчас отправьте хотя бы Цымбалюка в больницу и можете перед дорогой отдохнуть.
Горелов был немало озадачен этим неожиданным решением начальника. Похоже, что полковник был недоволен его работой, хотя и похвалил за находку шифрованной записи. Иначе почему же в самый разгар следствия по такому важному и сложному делу Павленко отсылал бы его в какую-то Дрюковщину? Не решаясь переспрашивать, лейтенант надел фуражку, козырнул и вышел из кабинета.
Через несколько минут, почти вслед за Гореловым, из управления вышли в город пятеро оперативных работников. Полковник приказал им вести неусыпное наблюдение за домами № 17 и № 3 по улице Крутой, за квартирами Вакуленко в доме «Металлист», Зины Левицкой и шофера Морева в частных строениях. Он позвонил в заводской гараж, и оттуда сообщили, что машина Морева находится на мойке, а шофер отправился домой по болезни.
Павленко не ошибся, предположив, что Вакуленко и ее компания заинтересуются дальнейшей судьбой «пожарного инспектора». Посланный в больницу лейтенант Цымбалюк вскоре доложил, что состоянием здоровья инспектора интересовались двое: сначала женский голос, затем мужской. Ни мужчина, ни женщина фамилию Петрова не назвали, так как, вероятно, не знали ее; оба спрашивали о пожарном инспекторе, и оба выразили сожаление по поводу его кончины. Еще Цымбалюк доложил, что эти неизвестные интересовались, приходил ли инспектор в сознание. Он ответил отрицательно.
В этот день полковник почти не оставался один, хотя ему хотелось побыть одному и тщательно подумать над собранным материалом. Теперь он окончательно
Не проще ли сразу же взять у прокурора ордер на арест Морева, Вакуленко и Левицкой? Но в таком случае может успеть скрыться «святой отец». А он, видно, в этой шайке фигура немаловажная. Кроме него может скрыться и еще кто-нибудь. Это будет означать, что часть шайки останется на свободе и попытается осуществить какие-то свои замыслы. В чем заключаются эти замыслы? Судя по фактам, в стремлении сорвать работу Зарубы над новым двигателем. Первая попытка преступников подстроить аварию оказалась не вполне успешной. Значит, они предпримут еще попытку. Теперь и незначительный эпизод показался Павленко очень важным: кто-то неизвестный справлялся, жив ли инспектор. Поверив — а у них не было оснований не поверить — тому, что Петров умер не приходя в сознание, они решили, что выигрывают какое-то время, и, естественно, начнут снова действовать. Вот в этот момент шайку и следует обезвредить.
Соединяя воедино цепочку фактов, Павленко задавал себе один вопрос: не упустил ли он из виду какую-нибудь деталь? В ходе следствия все еще не было новых материалов по делу об убийстве студента Федора Зарицкого. Возможно, что с арестом Морева — Морина этот эпизод сразу же прояснится. Но пока... Да, пока оставался невыясненным один второстепенный момент. Лиза рассказывала, что Зарицкий принес ей роман Вальтера Скотта «Квентин Дорвард» и сказал, будто она кое-что поймет, если прочтет этот роман. Ясно, что Зарицкий намекал на ситуацию, в которой он оказался в последние часы своей жизни, однако девушка так и не просмотрела книгу: она читала ее раньше.
Значит, надо просмотреть сейчас. Причем именно тот экземпляр, который дал Лизе студент Зарицкий. А вдруг он оставил какую-нибудь запись на полях!
Павленко написал записку, вызвал посыльного и направил его на квартиру к Зарубе.
Мог ли он подумать в ту минуту, как близок был к открытию недостающего в следствии важнейшего звена? Просто вспомнил подробность. Но оказывается, что именно подробности, каждую из которых постоянно должен помнить следователь, зачастую ведут к неожиданным и важным открытиям.
Позже Павленко убедился и в том, что в ходе раскрытия преступления найденная подробность обязательно должна точно монтироваться во времени. Если бы он тотчас же заинтересовался книгой, о которой в беседе с ним упомянула дочь Зарубы — Лиза, враг был бы обнаружен значительно раньше. Но тогда полковник подумал: «Какое отношение к этим событиям может иметь книга Вальтера Скотта? Романтика юности...» А теперь, когда он вспомнил о книге, посыльный явился ни с чем. Он объяснил, что после нервного потрясения, пережитого Лизой, отец отправил девушку к тетке. Заруба сам пересмотрел всю свою библиотеку, но этого романа не нашел.