Черная тропа
Шрифт:
— Простите, товарищ полковник, жена мне говорила о каком-то чемодане, который Виктор оставлял у сына на хранение. Кто этот субъект? Вор? Он использовал доверчивость сына? Может, даже втянул в свою шайку?
— Человек, скрывающийся под именем Виктора Саврасова, оказался шпионом, агентом иностранной разведки!
Федор Захарьевич подался вперед, на его мертвенно-бледном лице жили только глаза — они впились в полковника и требовали ответа, пусть даже самого беспощадного.
— Значит, мой сын... Алик... был... — с усилием
— К счастью, только слепым орудием в руках Саврасова. Но ведь все могло кончиться хуже, значительно хуже!
Тимохин поднялся, опираясь на край стола и ощупывая его, как слепой.
— Когда я шел к вам, меня ужасала одна мысль — ,что он может оказаться вором. Теперь же, да, я благодарю судьбу за то, что он... не шпион. Как велика мера страдания, которое может выпасть на долю человека!
— Давайте поговорим лучше, Федор Захарьевич, о мере... нет, о силе терпения в борьбе за душу человека! — мягко сказал полковник Шевколенко.
ПОЛЕТ В НИКУДА
Полковнику Снежко снилась рыбная ловля. Будто сидит он на берегу озера и напряженно следит за тихонько вздрогнувшим поплавком. Вот красное перышко дернулось сильнее, поплавок повело в сторону. Сейчас он совсем скроется под водой — время подсекать! А тут, как на грех, зазвонили звоночки донок. Их длинные удилища выгнулись дугой. Бьются, мечутся рыбы, до предела натягивая леску... звоночки звонят все сильнее, все заливистей... «Какую же донку хватать первой? Пожалуй, вот эту, крайнюю...»
Потянувшись к удилищу, он с силой рванул его и... проснулся: на тумбочке у кровати пронзительно звонил телефон.
Силясь удержать в памяти ускользающие обрывки приятного сновидения, Снежко снял трубку.
— Слушаю, — пробормотал он вяло.
Резкий голос дежурного показался Снежко испуганным. Новость грянула, как выстрел у виска.
Полковник вскочил с кровати и крепко стиснул трубку:
— Убит лейтенант Конигин?.. При каких обстоятельствах?.. Да, да, слышу... Высылайте машину!
Быстро одевшись, он спустился к подъезду своего дома. Машина еще не прибыла, и Снежко, нервничая, зашагал взад и вперед по тротуару.
Невольно ему казалось, что рядом с ним шагает статный смуглолицый лейтенант, привычный спутник многих таких же выездов на место происшествия. Воспоминание об этом было настолько живо, что полковник на минуту усомнился в достоверности только что полученного известия.
«Может быть, он только ранен... Может быть, в милиции вообще что-то напутали. Позвонили в отдел госбезопасности не с места происшествия, а на основании какого-то заявления...» — успокаивал он себя.
Расстроенное лицо капитана Васильева, выскочившего из машины, вернуло его к действительности. Капитан сообщил, что Конигин действительно собирался не то вечером, не то сегодня утром выехать в один из ближайших населенных пунктов для расследования
Машина помчалась еще безлюдными улицами города, вырвалась на широкое, покрытое асфальтом шоссе.
— У первой развилки, — угрюмо указал капитан Васильев.
Шофер молча кивнул головой и увеличил скорость. Низко нависшие облака стремительно поплыли навстречу машине. В сплошную полосу слились чахлые деревца, посаженные вдоль магистрали. Утренняя роса покрыла их сизоватым налетом.
Вблизи развилки шофер затормозил.
— Здесь или повернем на грунтовку? — спросил он хрипло и вытер рукой вспотевший лоб.
Полковник сделал знак остановиться. Все трое вышли из машины. Отсюда хорошо было видно распростертое на обочине грунтовой дороги неподвижное темное тело.
Лейтенант лежал на спине, с чуть завалившейся назад головой. Его затянутую шнуром шею пересекала длинная поперечная рана. На застывшее лицо густо осела утренняя роса. Словно серебристым ворсом, ею была покрыта и вся одежда убитого.
— Осмотрите тело! — приказал Снежко тем жестким тоном, который всегда появлялся у него в минуты наибольшего душевного волнения.
Капитан Васильев склонился над убитым.
— След шнура неясный. Очевидно, удушение не удалось, и тогда перерезали горло. Странно, имеется и след пулевого ранения в затылочной части... Документы целы. А вот и деньги — пятьсот рублей. Кобура расстегнута... Постойте, постойте, а где же оружие? — Капитан Васильев выпрямился и вопросительно взглянул на полковника.
— Надо осмотреть все вокруг. Возможно, у Конигина выбили из руки пистолет, когда он хотел защититься. Посмотрите с той стороны, а я обследую с этой. Вы, Саша, — кинул Снежко шоферу, — пройдите назад. Борьба могла завязаться раньше, чем он упал.
Все трое низко склонились над побуревшей редкой травой.
Пистолета нигде не было.
— Что ж, иногда отсутствие вещи гораздо красноречивее, чем ее наличие, — задумчиво сказал полковник, когда место происшествия было обследовано. — Присядем, капитан, здесь, в сторонке, и давайте разберемся в том, что нам удалось установить. Не кажется ли вам странным способ убийства?
— Более чем странным, товарищ полковник. Шнур, нож, выстрел... Слишком уж много орудий убийства! Или это изуверство, или попытка устрашающе подействовать на психику тех, кто будет производить расследование, чтобы сбить их со следа...
— А мне кажется, что вы немного увлеклись, капитан. В действительности все было гораздо проще.
— То есть?
— Переставьте последовательность, в которой вы перечисляли орудия убийства. Скажем так: шнур, выстрел, а потом уж нож. Улавливаете, в чем здесь разница?