Черная Ведьма
Шрифт:
— Гардэм, а мясом придется делиться. — сообщила я приходящему в себя тигру.
Я тебе покажу „уезжайте из моего города, госпожа Герминштейн“!
Поспать утром не удалось так же — взяв извозчика, я съездила к жутчайшему для местных месту — Гнилой топи. Там, пока сам извозчик дрожал и испуганно озирался, призвала шестерых одержимых камышовых котов, усыпила, засунула в мешок. Взяла бы больше, но не с моими силенками такую тяжесть таскать. Изрядно извазюкавишсь, вернулась к двуколке, волоком таща мешок.
Извозчик
— Убиенные младенцы?
— Нет, расчлененная девственница, — пробурчала уставшая черная
ведьма.
— Да? — мужик остановился, окинул взглядом мешок. — На девственницу не очень похоже.
— А вам доводилось видеть расчлененных девственниц? — искренне удивилась я.
— Нет, — неуверенно протянул извозчик. — А чем расчленяли?
Вопрос поставил в туник. Неуверенно протянула:
— Ножом…
— Спрячьте, — совершенно серьезно посоветовал извозчик. — А то магов этих белых набежало, солдат полный городок, еще заарестуют вас.
Тьма, даже как-то неловко стало.
— Коты там, камышовые, — прошипела злая черная ведьма.
Извозчик дотащил мешок до двуколки, зашвырнул его под сидение, почесал в затылке и удивленно спросил:
— А зачем?
— Так набежало магов этих, морд мэрских, гарнизонов! — такая злость взяла.
— Ааа, вы из них охранников сделаете, как из вашего белого. — озарился догадкой извозчик.
— Типа того, — не стала я отрицать.
— Это хорошее дело, правильное, — мужик и меня подсадил в двуколку, за что я ему была очень благодарна — ноги от усталости дрожали. — А то, знаете ли, госпожа ведьма, совсем эта солдатня распоясалась. И ладно оптовый рынок раскурочили, оно понятно — король приказал гарнизон строить, они и строят. Но, вчера, значит, завалились в таверну у дерева… Знаете заведение „Два пескаря“?
Я кивнула. Кто ж не знает, там такая вывеска на половину двух этажного строения, что таверну весь город хочешь — не хочешь, а знает. Да что город — вывеску из проплывающих мимо кораблей и то видно.
— Так завалились вчера эти гарнизоноустраители, — извозчик неодобрительно поцокал языком, — и пользуясь отсутствием местных жителей, прямо при господине Пскаре, к жене того… самым непотребным образом!
Припомнила я госпожу Пскаре — тоненькая такая, хрупкая, молодо выглядит очень, но с речью у нее трудности, она при чужих всегда заикаться начинает, от этого стеснительная очень, застенчивая, такую что младенца обидеть.
— С женщиной что? мрачнея, спросила злая черная ведьма.
— С ней-то? — извозчик хотел было сказать, да умолк, оборвав себя
— А вот господин Псаре пострадал сильно, он за честь супруги до последнего боролся, покудова из соседних домов не набежал люд местный, он…
— Поехали, — оборвала я мужика.
— Куда едем? — извозчик лихо вскочил
— В таверну, — ощущение было, что тучи надо мной как-то разом сгустились.
— Ээ, так, госпожа ведьма, — мужик обернулся, с сомнением глядя на меня. — так это… маги там, белые.
— В таверну! прошипела я, чувствуя, что реально зверею.
И мы помчались в город.
Мчались быстро.
Коты разок проснулись, когда на кочке при въезде на городскую дорогу подбросило, пришлось полить мешок дополнительной порцией сонного зелья, а потом зажать себе нос, чтобы не надышаться и не вырубиться поверх мешка же.
Потом въехали в город, причем стражники, заприметив мешок, почему-то спросили:
— Убиенные младенцы?
— Расчлененная девственница! — гордо ответил извозчик.
Все преисполнились важностью момента и нас с самым суровым видом пропустили. Правда не успела двуколка отъехать, как сержант Авинский нас остановил, в десять шагов догнал и, понизив голос, хриплым шепотом произнес:
— Госпожа ведьма, вы там это, как с останками закончите, вы их спрячьте, я зайду вечером с ребятами и сам закопаю. А то магов этих в городе развелось, еще арестуют вас…
— Там камышовые коты! — прошипела разъяренная я.
Лицо стражника сделалось удивленным, после он произнес:
— Нет, за животных не арестуют, но на всякий случай, вы потом на пороге мешок оставьте, я сам закопаю ночью. Доброго дня вам, госпожа ведьма.
Когда двуколка снова тронулась, у кого-то нервно дергался глаз. Левый. Основательно.
И кто-то злился. Тоже основательно.
И потому, когда мы подъехали к таверне „Два пескаря“ состояние „все бесит“ охватило окончательно.
— Ждать здесь, приказала я, — спрыгивая с двуколки и подсоединяясь к источнику Люсинды.
Ее лавка находилась неподалеку, и по регламенту в случае необходимости я могла взять часть сил так же, как могла Люсинда, если была в пределах действия моего источника. А потому, когда в
грязном изгвазданном тиной платье я подходила к порогу таверны, по моим пальцам струилась магия, а глаза, и я точно это знаю, сейчас светились зеленым пламенем.
И трем белым магам, ошивающимся у входа, следовало бы принять, это во внимание!
— Ээм, госпожа Гермишшейн… — начал было березка.
И отлетел, снесенный силовой волной. Двое других просто безропотно отступили, пропуская разъяренную черную ведьму внутрь.
Но когда я вошла, ярость усилилась!
Потому что в чистом уютном заведении семейства Пскаре царил полный разгром! Полный и абсолютный. Были сорваны со стен и балок связки лука, грибов и овощей, столики перевернуты и сломаны, стулья частично затыкали собой пространство окон, стойка торговая в двух местах проломлена, и, учитывая, что на одном столе остался порванный белый фартук ломали господином Пскаре!