Черная Ведьма

Звездная Елена

Обернувшись, послала ему самую очаровательную улыбку.

— Лиса ты, Телль, похлеще иной суккубки будешь, — хмыкнул демон.

Ничего не сказав, начала ритуал, и почти сразу ощутила поддержку Гернаримарнахра — он так для виду чаще ворчит, а в принципе добрый со мной. Вот и сейчас помогать стал сразу, не дожидаясь пока черная ведьма от слабости упадет. Нет, все равно упаду, но потом, когда закончу, а сейчас:

— Аграта эррата данеррам! — произнесла я, вскинув руки вверх.

И закрутился, завертелся призрачный зеленый вихрь, не

желая подчиняться моему приказу, не желая рвать на части пространство, жаждущий лишь крови. И кровь заструилась по запястьям, подхватываемая одушевленным смерчем, впитываемая жадной сущностью.

— Э, не наглей, — послышался голос демона, — не наглей, я сказал, иначе мы с тобой позже поговорим, в моем мире.

Контролирует, я не одна.

И уже значительно смелее:

— Таргшана этаррра ахенна злгарра шарганн!

Треск пространства, вой обозленного приказом смерча, грохот грома, прогремевший где-то в доме, и рывок — отчаянный рывок, от которого я едва не задохнулась и скрутившая все тело боль, когда смерч сделал последний глоток.

А затем на стол свалилось белое тело совершенно седой и полностью раздетой ведьмы. Свалилось, словно безжизненное, и я едва не упала, но…

— Она жива, Телль, — поспешил успокоить Гернаримарнахр. — Жива, слышишь, ослаблена только. Ты справилась, Телль. Отдыхай.

Вспыхнула огнем пентаграмма, затягивая остатки одушевленного и еще голодного вихря, и падая на пол, я благодарно улыбнулась — демон обо мне позаботился, иначе пришлось бы усмирять смерч самой.

Вот только закрывая глаза и проваливаясь в бессознательное, я заметила, как распахнулась дверь, ведущая в подвал…

* * *

Я застонала и повернулась, проклиная все на свете и в первую очередь свою голову, которая нещадно болела. Но почти сразу пришло странное понимание — лежу на чем-то непонятном!

Мягком, прохладном, слегка скользком и непонятном.

А затем услышала раздраженное:

— Вы нелогично себя ведете, господин Вегард.

— Мэтр Октарион, вынужден повторно напомнить, что в моем городе я буду поступать так, как считаю нужным

— А я, в свою очередь, должен напомнить, что нахожусь в вашем городе как раз по причине необходимости борьбы с черными ведьмами

— Рад, что у вас хорошая память, и советую вспомнить, что именно вы убеждали меня в совершенной безвредности госпожи Герминштейн.

Пауза, в течение которой я пытаюсь понять, что происходит. Затем голос рожи:

— Я не могу понять, причин вашей упертости, господин Вегард.

— Как я уже говорил — не потерплю разврат в своем городе, — отчеканил морда.

— Отношения между мужчиной и женщиной вы называете развратом? — рык белого мага.

И холодный ответ мэра:

— Госпожа Герминштейн незамужняя девушка, находящаяся в Бриджуотере без опеки со стороны родных, соответственно да ваши посягательства на ее честь я вынужден охарактеризовать как развратные действия.

Пауза, взбешенное:

— Хорошо,

а сели я на ней немедленно женюсь, вас это устроит, господин Вегард?!

— Вынужден выразить обеспокоенность тем, что это не устроит госпожу Герминштейн, — тон морды стал на два градуса ниже.

— Поверьте, вам не о чем беспокоиться, — ядовито заверил рожа.

— Как я уже говорил — госпожа Герминштейн находится в Бриджуотере без опеки своей семьи, соответственно фактически под опекой главы города. Как ее опекун, я дам свое согласие на ваш брак только по просьбе самой госпожи Герминштейн.

И снова тишина.

Затем Арвейн произнес:

— Боюсь, у меня есть основания подозревать, что у вас в отношении данной ведьмы свой личный интерес, господин мэр.

— Это исключительно ваши подозрения,

— Похоже, они имеют основания.

— Повторюсь — это исключительно ваши подозрения.

Пауза.

Затем рожа произнес:

— Ни одна черная ведьма до рождения дочери, не свяжется со смертным, посему не стоит тешить себя напрасными надеждами, господин Вегард.

— Я вижу, вы от подозрений перешли к предостережениям, — усмехнулся морда.

А морда вызывает уважение, чем-то мне сейчас отца напомнил, тот тоже всегда все отвечает с достоинством.

Раздались чьи-то шаги, после открылась дверь. Я открыла глаза, встретилась взглядом с вошедшим мордой и поняла, где и в чьей, сухой кстати, кровати я лежу. Мэр остановился, глянул на дверь, за ручку которой продолжал держаться, затем на меня. Тяжело вздохнул и спросил:

— Давно в себя пришли, госпожа ведьма?

— Не совсем, господин мэр, — натягивая белую простыню повыше, почему-то смущенно ответила я

— И многое вы „не совсем“ успели услышать, госпожа ведьма? — морда тоже смотрел куда-то в сторону, избегая взглянуть на меня.

Решила не отвечать, и потому попыталась спросить:

— А что с…

— Ваша коллега находится у лекаря. В себя уже пришла, спрашивала о вас. Ваш тигр вместе с остальными составными частями „расчлененной девственницы“ ужинают. Дохрай заверил, что мяса у вас в лавке достаточно. Еще вопросы?

После такого мне оставалось спросить еще только об одном:

— Господин мэр, — подняла голову, взглянула в карие глаза морды, — а что я делаю в вашей постели?

Выдержав мой взгляд, морда задал встречный вопрос:

— Вас следовало оставить лежать на полу, госпожа Герминштейн? Или, быть может вы предпочитаете постель белого мага?!

Второй вопрос был задан несколько зло.

— Нет, — поспешно ответила я, — ваша меня устраивает в гораздо большей степени!

Морда взял и улыбнулся.

И как-то он так улыбнулся, светло, искренне, открыто, что я дышать перестала. И так, не дыша, смотрю во все глаза на улыбающегося мэра, у которого от улыбки даже глаза как-то засверкали, а может дело в том, что в окно били лучи заходящего солнца, и морда весь в ореоле лучей был, и как-то…