Черная вода
Шрифт:
— Это звучит многообещающе, — сказал Ян. — И Таргенор сам захотел, чтобы меч оказался у нас?
— Да. Но почему, я не знаю.
Натаниель уселся на корточки возле сокровищ.
— Я думаю, почему нас посетили эти видения?
— Разве не Хейке только передал тебе свои мысли?
— Да, — ответил Натаниель. — Мысли о холме… возле Гростенсхольма…
— Не означает ли это… что здесь есть какая-то связь? Связь между прорывом Хейке в «серый мир теней»
— Уфф… — с дрожью произнесла Тува. — Мне не хотелось бы вызывать в этот мир серый народец!
— Это те, что сторожат нас снаружи? — с ужасом произнес Габриэл.
— Нет, нет, — ответил Марко. — Там, снаружи, находятся те, кого мы видели на склоне — высокие, одетые в черное.
Натаниель встал и сказал:
— Думаю, ты прав: существует определенная связь между поляной на холме и этой стеной, Марко. Мы сможем выбраться отсюда только магическим путем.
— Но Хейке и Винга готовились к этому несколько недель, — напомнила Тува. — У нас же нет времени на раздумья!
— Да. Давайте вспомним, что они тогда делали, и выделим для себя самое главное.
В склепе воцарилась тишина, фонарики выключили, чтобы не сели батарейки. Но свечение ауры Натаниеля было достаточным, хотя лица казались в этом свете бледно-голубыми.
— Натаниель, я говорю вполне серьезно, — сказала Тува. — У меня нет ни малейшего желания встречаться здесь с серым народцем. Эти призраки никогда не приносили ничего хорошего Людям Льда.
Вместо Натаниеля ей ответил Марко:
— Мы не знаем, что скрывается за стеной.
— Да, — сказал Натаниель. — Никто и не говорит, что за этой стеной живут призраки.
— Тогда зачем нам все эти штуки? — сердито спросила Тува. — Почему Хейке напомнил тебе о своем эксперименте?
— Этого я не знаю, — устало ответил Натаниель. — Знаю только то, что у нас нет времени на препирательства. Как, по-твоему, мы сможем иначе выйти из этой камеры смертников, Тува?
Оглядевшись по сторонам, она недовольно пробормотала:
— Ты, пожалуй, прав…
Габриэл почувствовал себя одиноким в своем углу и шагнул к остальным, но споткнулся обо что-то и упал.
Все включили фонарики.
— Рога, — сказал Ян. — Ты споткнулся о рога, Габриэл. Все в порядке?
Стоя на одной коленке, мальчик тер рукой другую.
— Да, ничего страшного, шишки нет. Вот только один рог оказался дырявым!
— В самом деле? — с сожалением произнес Натаниель. — Это могло произойти при падении.
— Демоны не совершают подобных оплошностей, — сказал Марко, опустившись на колени возле сокровищ. —
— Но почему? — спросила Тува, толком не понимая, в чем дело. — И кем?
Ни Марко, ни Натаниель ничего ей не ответили. Оба были заняты изучением огромного рога.
Колоссальный рог яка занимал много места на каменном полу. Второй рог по-прежнему крепко сидел на части черепа животного.
— Вот то отверстие, в которое когда-то была засунута флейта, — сказал Марко. — И через это отверстие она выпала в тот раз, в Эльдафьорде.
— Подожди-ка, — взволнованно произнес Натаниель. — Здесь есть еще одно отверстие, и я могу поклясться, что оно не последнее. Вот, взгляни! Еще одно на самом кончике!
Ян даже присвистнул.
— Вот это да!
— Значит, в этот рог можно дуть, — с явной заинтересованностью произнесла Тува. — Но не слишком ли тяжело дуть в рог яка?
— Если умеешь, то не трудно, — ответил Марко. — Но я, к сожалению, не умею.
— Я тоже, — признался Натаниель. — Никогда не играл ни на каком духовом инструменте.
— А я одно время играл на трубе, — смущенно пояснил Ян. — Но это, конечно, совсем не то…
— Ты так думаешь? — с вызовом спросил Марко.
— Конечно, технику звукоизвлечения я помню. Но на таком примитивном инструменте… Конечно, я мог бы попробовать…
— Мне кажется, ты должен попробовать, — спокойно произнес Натаниель.
— Попробуй, — сказала Тува. — Может, тебе удастся спугнуть этих тварей, заперших нас здесь.
Ян приложил рог к губам. Ему пришлось попятиться назад, до самых камней, чтобы уместиться вместе с рогом в склепе.
— А теперь повернись лицом к этой мистической стене! — сказал Натаниель.
Вдохнув в себя побольше воздуха, Ян прижал губы к концу рога.
Страшный рев, от которого у всех чуть не лопнули барабанные перепонки, наполнил склеп. Габриэл зажал руками уши, остальные сделали то же самое.
А Ян продолжал дуть, и этот звук мог, казалось, тянуться до бесконечности.
Когда звук, наконец, затих, воцарилась мертвая тишина. Все боялись, что оглохли.
Но вскоре они обнаружили, что тишина не такая уж и мертвая. Ужасающий гул, от которого дрожали стены, исчез. В ушах у всех звенел вибрирующий, похожий на писк, резкий звук, настолько высокий, что они его сначала и не заметили. Высота тона постепенно понижалась, пока, наконец, они не услышали слабое эхо, напоминающее нижнее «до» органа.