Чёрная жемчужина Аира
Шрифт:
Она бы и не думала, но в один из дней, войдя на кухню, где орудовала толстая ньора в необъятных размеров тийоне — настоящая кудесница-повариха, услышала разговор, который та вела с Кобэ — закупщиком, привозившим из города товары по списку хозяина.
Он выкладывал на стол мыло, какие-то свёртки, отрезы ткани по заказу Летиции и свечи, а сам рассказывал новости, услышанные на пристани, на рынке и в городе.
— …она сказала Розе, та сыну кузнеца, а уж тот мне, что массэ Дюран женился на Флёр Лаваль. Вот уж теперь, думаю, слава
Летиция остановилась в дверях, вцепившись пальцами в косяк.
Эдгар женился?
Эта новость ударила в сердце иглой. Она ведь до последнего в душе надеялась, что он откажется от этого брака, хоть и понимала, что выхода другого у него нет.
— Так он же был… ранен? — она шагнула в комнату, и ньоры, занятые разбором покупок, от неожиданности резко обернулись.
— Видать, полегчало ему, я про то не спрашивал, — пожал плечами Кобэ, — но у них-то дела из рук вон — по всей Арбонне про то знают, что массэ Дюран к ней из-за этого посватался. Муасель Флёр — она…
Ньор замялся, а Летиция криво усмехнулась.
— Можешь не стесняться, я знакома с мадмуазель Лаваль и знаю её привычки.
— Хоть и нехорошо так говорить о белых господах, — осторожно произнёс Кобэ, понизив голос, — но ни один мужчина в своём уме не хотел её в жёны брать. Так что у массэ Дюрана, видать, уж совсем плохи дела, раз он и при смерти готов был на ней жениться. Я слыхал, что банк Фрессонов натеял у них всё отнять — и землю, и рабов, а самого их хозяина посадить в тюрьму, вот, видать, поэтому-то он так и поспешил.
Летиция забрала свёртки ткани и ушла, чувствуя, что ей не хватает воздуха. В это мгновенье она поняла, что именно надежда на то, что Эдгар откажется от брака — единственная нить, которая удерживала её здесь, делала её существование не бессмысленным. Но теперь он женат, а для неё выход только один — уезжать. Они не могут жить рядом и быть порознь. Они связаны так сильно, что только океан между ними сможет ослабить эту связь.
Ведь он снова позовёт её ночью, и она снова придёт. Не сможет устоять. И будет так приходить каждую ночь во снах к чужому мужу, окончательно превратившись в призрак. Будет жить в ожидании этих ночей…
В конце концов их обоих ждёт безумие…
Или однажды, не выдержав этой пытки, она придёт наяву. Перейдёт через этот овраг… И тогда уже он не сможет устоять.
Рано или поздно о них узнают, и их обоих ждёт позор, если не убийство. Поэтому она должна уехать как можно скорее. Она должна сделать выбор за них обоих и избавиться от соблазнов. Единственный лекарство для них — это расстояние и время.
Летиция вернулась к себе в комнату. Заперла дверь, бросив на пол свёртки, и, не в силах даже дойти до кровати, сползла по стене, обхватила руками колени и заплакала.
Завтра она поговорит с дедом обо всём.
Ей
От этого безумия.
От Эдгара.
От себя.
Но судьба всё решила за неё. Утром, спускаясь к завтраку, Летиция услышала шум снаружи и выглянула в окно. На подъездной аллее остановилась коляска, из которой не спеша выбрался щегольски одетый Жильбер Фрессон, а следом его дед Рауль.
Летиция едва успела отпрянуть от окна, и сердце забилось тревожно.
С того дня на балу, вернее, с момента, когда её похитил Морис Жером, она почти не вспоминала о мсье Жильбере. А ведь он предлагал ей бежать в Старый Свет и говорил о своих чувствах, он был влюблён и совсем этого не скрывал.
Но тогда он знал её как мадмуазель Бернар, несчастную девушку, потерявшую жениха, а не вдову Морье — женщину сомнительной репутации. И ей было просто стыдно показаться ему на глаза после всей той волны слухов о ней, разлетевшихся по Альбервиллю усилиями Мориса Жерома и семьи Готье Бернара. Хотя в этих слухах всей правды было только, что она и в самом деле вдова Морье.
И нынешнее появление мсье Жильбера здесь, да ещё на пару с дедом, показалось Летиции странным. Мало ли что они могут наговорить деду! И хотя Анри Бернар поверил в её настоящую историю, но ведь саму Летицию он знает всего-то несколько дней, а Фрессонов — десятки лет, мало ли во что он может поверить ещё?
Она осторожно поднялась к себе в комнату, надеясь, что сюда Фрессонов привели дела, и они надолго не задержатся. Может быть, они вообще не узнают о том, что она здесь? Это было бы прекрасно.
И небо как будто услышало её молитвы, потому что гости спустя час уехали, а Летиция решила, что сюда их и правда привели какие-то дела. Но чуть позже за ней пришла служанка — дед желал видеть внучку немедленно.
Анри Бернар сидел на веранде в тени тамариндовых деревьев, пил ром, курил сигару, и перед ним на столе лежала неизменная засаленная треуголка и подзорная труба.
— Садись, — указал он на место напротив себя.
У Летиции замерло сердце. Что-то было такое в голосе деда неприятное, и она поняла, что приезд Фрессонов был всё-таки по её душу.
— Готье сказал, что я завещал тебе только ферму? — с прищуром спросил Анри Бернар, цепким взглядом следя за её лицом.
— Да, — ответила Летиция, сложив руки на коленях, — и в письме от нотариуса так было написано.
— Всё-таки мой сын не дурак, — усмехнулся Анри Бернар, — хитрый зараза! Ну так вот он тебе соврал. Я завещал тебе всю плантацию, а не только чёртову ферму и кусок земли.
— Почему? — спросила Летиция прямо. В словах деда ей почудился какой-то скрытый смысл. — Вернее, почему именно мне и спустя столько лет? Вы не хотели меня знать. Не писали писем. И вдруг… с чего такая щедрость? Я не понимаю.