Черная Жемчужина
Шрифт:
— С чего вы взяли, что она хочет напасть? Что, если она вас охраняет?
Сведения о духах, оберегающих хозяев дома, Кэйла почерпнула из дневника Денизе. Но беспокойство, написанное на лице Исседи, ясно давало понять, что они имели дело с чем-то отнюдь не безобидным.
— Энергия темная, давящая. Когда я нахожусь рядом, то начинаю задыхаться. И потом… у Ливаны с моей улицы с приходом дождей пропал трехмесячный малыш. Просто исчез из дома, полного людей. Ливана отлучилась лишь на минуту, вошла в спальню, а там… Окно открыто, а колыбелька пуста.
Кэйла озадаченно смотрела на Исседи.
— Вы знаете, кому и зачем могли понадобиться ваши дети? — осторожно спросила Кэйла. Не хотела, чтобы Исседи заподозрила, что как колдунья, она не так уж и сильна.
Исседи сосредоточенно кивнула.
— Амэ-онна, женщина дождя. Думаю, это она положила глаз на наших детей. Мне пришлось воскресить свои старые связи и вызвать в Стоунверд знакомого белого колдуна. Слишком юного и неопытного, чтобы суметь прогнать из наших краев амэ-онну… и уж тем более, остановить дожди. Но он создал для наших детей обереги, которые не позволяют духу приблизиться к малышам. Вот только…
— Со временем обереги теряют свою силу, — тихо закончила Кэйла за Исседи. — Да, они лишь временная мера. Не выход.
— Чтобы избавить наших детей от опасности, нужно прогнать амэ-онну. Или уничтожить ее.
Кэйла заверила Исседи, что сегодня же ночью постарается отыскать духа, прячущегося за пеленой дождя. Вернувшись в комнату, заперла за собой дверь — не хотелось, чтобы кто-то ее отвлекал. Вынула дневник Денизе и листала шуршащие страницы до тех пор, пока слово «амэ-онна» не царапнуло взгляд.
«Амэ-онна — дух дождя. В прежние времена ее почитали, приносили ей дары — красивые бусы или браслеты. В дни засухи фермеры просили, чтобы она призвала стихию, оросила их земли влагой, веря, что она может прийти и принести дождь с собой. Однако сама амэ-онна вызывать дождь не может. Она лишь появляется там, где он идет. А уж после того, как люди связали появление амэ-онны с исчезновением младенцев, дух дождя из объекта поклонения превратилась в существо, вызывающее страх и ненависть.
По поверьям, похищенных человеческих детей она превращает в своих дочерей — таких же амэ-онн. Не доверяй ей. Амэ-онна может выглядеть безобидно, но она очень опасна.
Как и любого духа, ее можно уничтожить. Лучшее оружие против нее — огонь, которого она так боится».
Уже зная, что ей делать, Кэйла ринулась в комнату Джеральда. Она находилась в таком возбуждении, что залетела, забыв постучаться. Слова застыли на губах, стоило увидеть паладина, облаченного в кожаные штаны и сжимающего в руках рубашку. Он замер, вопросительно глядя на нее.
Кэйла не могла оторвать глаз от многочисленных шрамов на крепком торсе — застарелых и свежих. Нахлынуло странное наваждение — ей вдруг захотелось легонько, кончиками пальцев, коснуться одного из рубцов. И только сейчас до нее дошло, что она стоит и бесстыже таращится на полуобнаженного парня. Покраснев, Кэйла отвернулась.
Джеральд натянул на себя рубашку. Спросил, еле сдерживая смех:
— Ты что-то хотела мне сказать?
Лукавое выражение исчезло с лица паладина, стоило ей озвучить свой план.
— Нет, Денизе. Это может быть слишком опасно.
—
— Амэ-онна — не причина дождей, а следствие, — возразил Джеральд.
— Знаю. Именно поэтому убивать ее сразу бессмысленно. То есть… мы, конечно, защитим детей от похищения духом дождя, но мы сможем сделать это и чуть позже. После того, как я поговорю с духом. Она знает куда больше людей, видит намного больше.
Джеральд качал головой, но Кэйла — скорее благодаря женской интуиции, нежели колдовской силе — уже нащупала тонкую трещинку в его броне. Сомнение, за которое тут же ухватилась.
— Если мы просто ее уничтожим, можем никогда не узнать, кто наслал на Стоунверд дожди. А значит, люди продолжат голодать и медленно чахнуть.
Джеральд протяжно выдохнул.
— Будь по-твоему. Но если что-то пойдет не так, если я замечу хоть малейшую угрозу со стороны амэ-онны…
Кэйла кивнула, прерывая его.
— Ты ее уничтожишь.
План был прост. Что общего между духом, похищающим младенцев, и человеком? Жажда жизни. Именно этим она и собиралась воспользоваться… но прежде ей нужно было призвать амэ-онну.
Джеральд отправился к стихийнику, чтобы вместе с ним отыскать подходящее место для проведения обряда. Кэйла вернулась в комнату, разложила перед собой атрибуты Денизе и ее дневник. Раскрыла чехол со звериной кровью, внимательно изучила бирки на каждом флаконе.
Без магии крови духа ей не почувствовать — это она знала наверняка. Оставалось только решить, к помощи какого зверя прибегнуть. Сначала Кэйла думала обратиться к уже проверенному методу — сочетанию кошачьей и волчьей крови. И пускай в прошлый раз подобный эксперимент едва не закончился трагедией, сейчас она чувствовала себя куда сильней.
Кэйла наткнулась взглядом на бирку с загадочными словами «лунная пантера» и, разумеется, тут же полезла в дневник Денизе. Выяснилось, что лунная пантера — скорее дух в обличье зверя, нежели настоящий живой зверь вроде тигра или волка. Дух-хранитель, покровительница беременных женщин и колдуний. Считалось, что приручить лунную пантеру никому не под силу — можно лишь завоевать ее расположение. И тогда она навеки останется призрачной тенью, идущей по правую руку от тебя.
Описание неведомого существа, что и говорить, интриговало. Кэйла легонько тряхнула флакон. Это была не кровь в привычном ее понимании, скорее, некий след магической энергии, воплощенный в мерцающей серебристой субстанции, по вязкости напоминающей человеческую кровь. Если лунная пантера — дух, она должна помочь Кэйле увидеть другого духа, что представлял опасность для детей Стоунверда.
Определение «лунная» вряд ли было случайным, потому Кэйла отыскала Джеральда и предложила ему перенести время обряда. Она не знала, была ли рядом амэ-онна, но на всякий случай сделала свои слова неслышимыми для остальных, кроме Джеральда — покрыла их тонкой вуалью чар, похожей на поглотившее слова невидимое облако ваты.
Лежа на просторной деревянной кровати в комнате гостиницы, Кэйла переворачивала страницу за страницей. Как губка впитывала в себя знания, таящиеся в каждой строчке дневника — бесценный опыт Денизе.