Чернее черного. Весы Фемиды

Марш Найо

– Кошка откуда-то принесла, – объяснил мистер Уипплстоун, который всякий раз, как ему случалось упоминать Люси Локетт при Чаббах, почему-то принимал безразличный тон. – Не знаете, откуда это?

– Я думаю… наверное… я думаю, это мистера Шеридана, сэр, – наконец выдавила миссис Чабб. – Вроде как одно из его украшений. Кошка небось залезает к нему в заднее окно, сэр, когда его открывают, чтобы проветрить. Как я сегодня сделала. Только я ее там ни разу не видела.

– Залезает? О господи! Безобразие какое! Вы не могли бы вернуть эту штуку на место,

миссис Чабб? Неудобно получится, если он ее хватится.

Миссис Чабб неуверенно взялась за вещицу двумя пальцами. Взглянув на экономку, мистер Уипплстоун с удивлением обнаружил, что ее круглые щеки мертвенно побледнели. Он хотел спросить, хорошо ли она себя чувствует, но тут краска стала возвращаться, хоть и неровными пятнами.

– Все в порядке, миссис Чабб? – спросил он.

Казалось, та вот-вот ответит. Губы женщины дрогнули, она провела по ним пальцами и в конце концов сказала:

– Я не хотела спрашивать, сэр, но надеюсь, вы нами довольны, мной и Чаббом?

– Конечно, – тепло отозвался он. – В доме все идет как по маслу.

– Спасибо, сэр, – сказала миссис Чабб и вышла.

«Она хотела сказать что-то другое», – подумал мистер Уипплстоун.

Он слушал, как миссис Чабб поднимается наверх, и думал: «Хорошо бы она вернула эту дурацкую штуку на место». Через минуту женщина спустилась. Подойдя к окну гостиной, мистер Уипплстоун увидел, как она сошла по ступенькам и скрылась в квартире мистера Шеридана. Через секунду дверь хлопнула, и миссис Чабб вышла наружу.

Белая глиняная рыбка. Что-то вроде медальона. Нет, право же, ему не следует обзаводиться привычкой внушать себе, будто все, что с ним происходит, уже случалось когда-то, будто он что-то такое слышал прежде о всякой вещи, какая попадается ему на глаза, а то и видел ее. Для таких ощущений наверняка существует научное объяснение. То ли одно полушарие мозга срабатывает на миллиардную долю секунды быстрее другого, то ли это как-то связано со «спиралью времени». Мистер Уипплстоун толком не помнил. Хотя, с другой стороны, в случае с Санскритами все объяснилось самым обыденным образом: он и в самом деле видел в прошлом их фамилию написанной на фронтоне здания. Просто забыл.

В этот миг Люси произвела один из своих взволнованных сценических выходов. Она влетела в комнату так, словно сам черт наступал ей на пятки, резко остановилась, прижав уши, и уставилась на хозяина, как будто впервые его увидела: «О боже! Ты!»

– Поди-ка сюда, – велел он.

Люси сделала вид, что не слышит, рассеянно приблизилась, а затем вдруг вспрыгнула ему на колени и принялась потягиваться, укладываясь.

– Никогда больше, – отчитал кошку мистер Уипплстоун, – не забирайся в чужие квартиры и не воруй глиняных рыбок.

Чем дело пока и кончилось.

Кончилось-то кончилось, да только через пять дней, очень теплым вечером, Люси опять стянула медальон и приволокла его к хозяйским ногам.

Мистер Уипплстоун затруднился бы сказать, рассердило его это повторное преступление или позабавило. Он прочитал кошке нотацию, но та, похоже, не слушала,

думая о чем-то своем. Он пребывал в нерешительности, не зная, как поступить, – может быть, снова попросить миссис Чабб, чтобы утром вернула вещицу на место? Нет, сказал он себе, так не годится.

Он повертел медальон в руке. На обратной его стороне был выжжен какой-то знак, похожий на волнистый «икс». Сверху дырка, явно для того, чтобы в нее продевать шнурок. Самая заурядная, ничем не примечательная вещица. Скорее всего, какой-нибудь сувенир, решил он.

Мистер Шеридан был дома. Свет падал на темную землю из открытого кухонного окна и пробивался в щель между шторами гостиной.

– Мороки с тобой не оберешься, – укорил Люси Локетт мистер Уипплстоун.

Он сунул медальон в карман пиджака, вышел через переднюю дверь, сделал шесть шагов по тротуару, вошел в чугунную калитку и по нескольким ступенькам спустился к двери мистера Шеридана. Предвкушавшую вечернюю прогулку Люси ему остановить не удалось. Она перепрыгнула через ногу хозяина, скатилась по ступенькам и спряталась за невысоким тисом.

Он позвонил.

Дверь открыл мистер Шеридан. В маленькой прихожей за его спиной горел свет, делая лицо хозяина дома почти неразличимым. Дверь в гостиную осталась открытой, и мистер Уипплстоун увидел, что там гости. Два видных мистеру Уипплстоуну кресла стояли к нему спинками, но поверх торчали чьи-то макушки.

– Прошу прощения, – начал мистер Уипплстоун, – и не только за то, что вас потревожил, но и за… – он сунул руку в карман и вытащил медальон, – за это тоже.

Реакция мистера Шеридана странным образом напомнила реакцию миссис Чабб. Он замер. Возможно, в полном молчании прошла всего лишь пара секунд, однако к тому времени, когда он заговорил, стало казаться, будто их протекло куда больше.

– Я не понимаю, – произнес он. – Вы разве…

– Я вам все объясню, – сказал мистер Уипплстоун – и объяснил.

Пока длились объяснения, человек, сидевший в одном из кресел, обернулся. Мистер Уипплстоун мог видеть только макушку, лоб и глаза, однако сомнений у него не осталось – это была миссис Монфор. Взгляды их встретились, дама пригнулась и скрылась из виду.

Шеридан хранил молчание до конца рассказа, да и по окончании оного тоже ничего не сказал. Он не сделал ни единой попытки вернуть себе свою собственность и лишь после того, как мистер Уипплстоун вновь протянул ему медальон, поднял навстречу руку.

– Боюсь, бедная зверушка взяла в привычку пробираться в вашу квартиру следом за миссис Чабб. Скорее всего, через кухонное окно. Мне очень жаль, – сокрушался мистер Уипплстоун.

Шеридана внезапно прорвало.

– Ни слова больше, – прошепелявил он. – Пусть это вас не тревожит. Сами видите, вещица ничего не стоит. Я уберу ее в такое место, что кошка до нее больше не доберется. Огромное вам спасибо. Да.

– Спокойной ночи, – сказал мистер Уипплстоун.

– Спокойной ночи, спокойной ночи. Тепловато для этого времени года, не правда ли? Спокойной ночи. Да.