Чернила и пепел
Шрифт:
В огонь стихов, ревущих моей жизнью,
Приподнимавших к свету мою душу,
И охладил меня бездонной высью
Прозрачный дождь, обрушенный на сушу.
Освобождение
Правильно… неправильно… веровать – надеяться,
Побеждать собачий страх смерти вопреки…
Не читай морали нам, пустозвонка-мельница,
Жуй свои попсовые песни да стишки.
Вековечной мудростью придавило полюшко,
Так, чтоб все по одному
Ну а я смотрел, дурак, в краденое солнышко,
Чтобы не забыть его чёрного лица.
Жил да был Иван-батрак, потчевался глупостью,
Вглядывался пристально в обступивший мрак,
Удивлялся, дитятко, предрассветной скупости;
Ни мычал, ни телился: кто кому здесь враг…
Да вот только поутру выйти шибко хочется, –
Чтобы всё понять, принять – или же войти
В правильную комнату, прочь от одиночества.
Кто ж мог знать, что истины в печке не найти!
Отдыхает дирижёр – всё само играется,
Наобум расставлены буковки в слова,
В понедельник – вымыться, в пятницу – покаяться,
В воскресенье – сделаться хлебом во устах.
Всё благими мыслями – да впросак по древу,
Пыжится, куражится, бьёт врагов герой,
В виртуальных невско-куликовских битвочках
Перерыв объявлен – сбегать за второй.
А снаружи – страшно, а внутри – погано,
В маяках лишь горьких звёзд полынный след.
Бесконечность-девочка стройными ногами
Обхватила мальчика, принимая свет.
Но кривые улицы закружили голову,
Лицами рассыпались в мире имена,
Прорастили зёрнышко: все листочки – поровну.
И опять уводит прочь полная Луна.
Так пройтись, наведаться, отыскать друг друга,
Раздарить счастливые прежние мечты,
Научиться жить не так, не любя – кайфуя,
Не к другой – так к третьей, кто же из них Ты?
Праведно… Неправедно… Не согреться свечками…
И не сжечь инаковость сказочным вином.
Мы с Тобой пустились в пляс нами-человечками,
Позабыв про радуги за своим окном.
И дрожит в груди змея, корчится от страха,
Выдает себя за нас, за твоё – моё,
Солнышко, коснись лучом нашей глины-праха,
Чтобы мы свободными вышли из неё!
Тишина всё громче,
Тишина полнее,
Видно, она хочет,
Чтоб я стал умнее.
Обтекает звоном
Вещи и предметы,
Словно по иконам –
По незримым метам.
Кто-то дал им имя,
Цели и причины,
И расстался с ними,
Сделав величины.
И звенит за нами
Вечное молчанье –
Светом над стихами –
Счастьем и печалью.
На
Путь окончен. Я вышел из строя.
Из уюта, комфорта и свинских корыт
Я ушёл. Я не корчу героя.
Но иначе не мог, но иначе никак,
Не сломать золочёные цепи,
Карусель – для детей, а война – для солдат,
Что останется – цинком в прицепе.
Он один надо всем, он повсюду стоит –
Он продюсер и спонсор всей пьянки,
Он везде, он повсюду, он вылит и влит
В каждом зеркале и в пустой банке.
Мы родились для счастья? Родились, чтоб жить?
Чтобы мир этот сделался Раем?
Почему мы не можем здесь даже дружить?
Почему мы опять умираем?
Налево. Направо. Не выискать брода!
Всюду… Повсюду плохая погода!
Лапой поймала, когтями скребётся.
Ждёт, пока кто-то опять ошибётся!
Если посыпались новые смерти,
Если тебе ухмыляются черти,
Если ты пьёшь, не считая недели,
Если все птицы твои улетели…
Всё же есть рядом хоть кто-нибудь нужный!
Кто-то поделится искренней дружбой,
Кто-то заглянет в твоё мирозданье,
Кто-то твоим утешением станет!
Ветер, лети! Мчишься и бьёшься,
То завываешь, то рассмеёшься.
Сердце, открытое Раде-Природе,
Даже в телах мы живём на свободе.
Я остываю, слёзы, как камни,
Бесы горбатые, сорваны ставни.
Тучи летят и летят надо мною,
Жаль, что не волк, жаль, что не вою!
Тоненьким пульсом тикает время,
Время повсюду, время со всеми…
Ветер, летим! Кончились люди!
Ветер серебряный, братом мне буди!
Трое
Тьма и усталость, и скорость
Нас по дороге несёт.
Вот и услышали новость,
Вермут уже не спасёт.
Трое в удобной машине,
Словно в гробу класса «люкс»,
Каждый к своей мчит вершине,
Замкнутый, как моллюск.
Жизнь нас схватила за плечи,
Судьбы связала узлом:
Жадно выслушивать речи
И проверять на излом.
Больно… Но каждый не гнётся,
К боли привыкли мы все:
Ночь в наши окна смеётся,
Тёмная, как шоссе.