Чернильно-Черное Сердце
Шрифт:
Шаги и звяканье ключей возвестили о появлении Робин и блондинки.
— Мы беспокоимся о нашем друге-инвалиде, — сказал полиции высокий худой мужчина. — Он не отвечает на звонки и не открывает дверь… Да… Стивен Хокинг Билдинг….
Страйк взял у Робин ключи и, попробовав несколько разных, сумел повернуть замок. Он толкнул дверь и открыл ее.
Крик чернокожей женщины был оглушительным. Викас Бхардвадж сидел в своем инвалидном кресле лицом к двери, спиной к столу и компьютеру. Его белая рубашка была заляпана засохшей коричневой кровью, глаза и рот были открыты,
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
На вершине волокна внезапно поворачивают внутрь,
во внутреннюю часть желудочка,
образуя так называемый вихрь.
Генри Грей. «Анатомия Грея»
Глава 85
Я думал, что мой дух и мое сердце приручены
К мертвенности; мертвы мучительные боли.
Эми Леви
Старый дом
Пока криминалисты еще работали на месте преступления, а машина скорой помощи ждала, когда увезут тело Викаса Бхардваджа, Страйк и Робин были отделены полицией от друзей Викаса и проведены в небольшую комнату с одним высоким окном. Это была странная смесь офиса и буфета: полки с папками вдоль одной стены, пара стульев и ведро со шваброй в углу. Здесь они дали показания местному офицеру в форме с ярко-рыжими волосами, который не пытался скрыть свои подозрения в отношении этой пары, и его вопросы о скелетных ключах Страйка были агрессивными.
Страйк внятно рассказал об участии Викаса в сетевой игре и намеренно упомянул о том, что “Халвенинг” внедрился в нее, надеясь, что это ускорит прибытие людей, компетентных разобраться в деле, но эти подробности, похоже, только еще больше раздражали рыжеволосого офицера. В комнату вошел второй офицер, держа в руках мобильный телефон. Рыжеволосый констебль вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок, и через десять минут вернулся, чтобы сказать Страйку и Робин оставаться на месте.
Они оставались в своей похожей на коробку комнате еще час, не потревоженные никем, кроме опустошенного консьержа, который принес им тепловатый кофе в пластиковых стаканчиках.
— Он был прекрасным человеком, доктор Бхардвадж, — сказал консьерж. — Один из самых милых людей, которых мы…
Его голос прервался. Поставив кофе на стол, он ушел, прикрыв глаза рукой.
— Бедняга, — тихо сказал Страйк, когда дверь закрылась. — Это не его вина.
Робин, которая не думала, что когда-нибудь забудет изображение зияющей раны на горле Викаса Бхардваджа, сухожилия и разорванные артерии, сказала,
— Как ты думаешь, для чего они нас держат?
— Для того, чтобы сюда добрались высшие чины, — сказал Страйк. Я надеюсь, что мы увидим знакомые лица. Вот почему я упомянул “Халвенинг” этому рыжему придурку.
В высоком окне показался кусок черного неба, усеянного звездами, прежде чем дверь снова открылась, и Страйк с облегчением увидел маленькую, аккуратную фигурку Анжелы Дарвиш.
— Мы снова встретились, — сказала она. Страйк хотел встать, чтобы предложить Дарвиш один из двух стульев, но она покачала головой.
— Спасибо,
— Он не просто был в ней, он был одним из ее создателей, — сказал Страйк.
— Они знают, как давно он умер? — Робин спросила Дарвиша.
— По приблизительным подсчетам, двадцать четыре часа, — ответил Дарвиш.
Значит, подумала Робин, было уже слишком поздно, когда они со Страйком остановились выпить кофе в Cambridge Services.
— Здесь полно камер видеонаблюдения, — сказал Страйк, который заметил их, когда шел сюда. — Я бы сказал, что здесь очень безопасно, если только идиот, который нас впустил, не имеет привычки держать дверь открытой для незнакомцев.
— Идиот, который вас впустил, — доктор теоретической физики, — сказала Анжела Дарвиш. — Сейчас его допрашивают. Это проблема коммунальных зданий. Они безопасны только настолько, насколько наименее заботящийся о безопасности человек в них живет. Тем не менее, я не думаю, что у нас будут большие проблемы с идентификацией убийцы. Как вы говорите, здесь повсюду камеры — кто-то должен был отчаянно хотеть избавиться от этого бедняги, чтобы рискнуть попасть лицом на такое количество пленки.
— У меня такое чувство, что на записи будет латексная маска, — сказал Страйк.
Отсутствие реакции Дарвиша на это замечание показалось ему интересным.
— Мы постараемся, чтобы ваши имена не попали в прессу, — сказала она. — Вам не нужно больше внимания прессы, не после той бомбы.
— Ценю это, — сказал Страйк.
— Где вы остановились?
— Понятия не имею, — сказал Страйк.
— Ну, дайте нам знать, когда узнаете, — сказала Анджела Дарвиш. — Возможно, нам понадобится поговорить с вами еще раз. Я провожу вас, — добавила она. — Не волнуйтесь: я поручилась за вас перед полицией.
— Спасибо, — сказал Страйк, вздрогнув, когда поднялся на ноги. Его правое колено снова пульсировало. — Не думаю, что тот рыжий парень сильно к нам привязался.
— Скелетные ключи оказывают на некоторых людей такой эффект, — сухо улыбнулась Дарвиш.
Когда они направились к улице через темный сад, Робин увидела припаркованные полицейские машины. Возле здания стояли толпы студентов, без сомнения, в ужасе от того, что случилось с одним из них.
— Счастливого пути, и не забудьте сообщить нам, где вас можно найти, — сказала Дарвиш, когда они подошли к BMW. Подняв руку в знак прощания, она пошла прочь.
— Ты в порядке? — спросил Страйк, когда они с Робин вернулись в машину.
— В порядке, — ответила она, что было не совсем правдой. — Что теперь?
Мы могли бы остановиться у Ника и Илсы? — предложил Страйк без особой уверенности.
— Мы не можем. Она беременна. Им не нужны гости, за которыми следит Халвенинг.
— Ну, если ты готова ехать обратно в Лондон, мы могли бы найти другую гостиницу — может быть, где-нибудь рядом с офисом, чтобы мы могли получить доступ к нашим вещам, когда нам разрешат вернуться? Но если ты предпочитаешь остаться здесь…