Чернильное сердце

Функе Корнелия

– Интересно. В самом деле, чрезвычайно интересно.

Каприкорн встал со своего кресла, затянул потуже кушак халата и спустился вниз. У книги, которую Баста положил на ступени, он остановился.

– Стало быть, это у них в роду, – пробормотал он, нагибаясь и поднимая книгу. Наморщив лоб, он вглядывался в обложку. – «Питер Пэн», – прочёл он. – Так это же одна из любимых книг моего прежнего чтеца! Да, припоминаю, он как-то читал мне её. Я хотел, чтобы он вычитал мне одного из этих пиратов, но у него ничего не вышло. В моей комнате появились только вонючая рыба и ржавый багор. Помнится, мы его заставили в наказание съесть эту рыбу.

Баста рассмеялся:

– Да,

но он больше горевал о том, что ты отобрал у него книги. А эту он, видимо, спрятал.

– Да, похоже на то.

Каприкорн с задумчивым лицом подошёл к Мегги. Ей очень хотелось укусить его за пальцы, когда он взял за подбородок и приподнял её лицо, так что она упёрлась взглядом прямо в его бесцветные глаза.

– Видишь, как она на меня смотрит, Баста? – насмешливо сказал он. – Так же упрямо, как её отец. Ты лучше прибереги этот взгляд для него, малышка. Ты ведь, конечно, очень сердита на отца, правда? Но мне теперь всё равно, куда он подевался. Ты будешь моим новым, высокоодарённым Мастером Чтения. Но… ты ведь ненавидишь его за то, что он бросил тебя в беде? Не стыдись этого. Ненависть окрыляет. Я своего отца тоже никогда не любил.

Когда Каприкорн наконец выпустил её подбородок, Мегги отвернулась. У неё горело лицо от стыда и ярости, а его пальцы она всё ещё чувствовала кожей, словно от них остались язвы.

– Баста рассказал, зачем его послали за тобой в такой поздний час?

– Он сказал, что я должна повидаться со знакомым.

Мегги хотелось, чтобы её голос звучал твёрдо и бесстрашно, но ничего не получалось. Стоявшие в горле рыдания пропускали только шёпот.

– Правильно!

Каприкорн подал знак Сороке. Она кивнула, сошла со ступенек и исчезла в темноте между колоннами. Вскоре над головой у Мегги раздался скрип, и, с испугом подняв глаза к потолку, она увидела, как из мрака что-то спускается. Сеть, нет, две сети, как на рыбачьих лодках. Они остановились метрах в пяти над полом, прямо у Мегги над головой, и только тут она заметила, что в них сидят люди – как птицы, попавшиеся в сеть садовника. У Мегги от одного взгляда на них кружилась голова, а каково же было качаться на такой высоте в этой тонкой сетке?

– Ну что, узнаёшь старого друга? – Каприкорн сунул руки в карманы халата.

Динь-Динь всё ещё висела между пальцами Басты, как сломанная марионетка. Только её робкое позвякивание нарушало тишину.

– Гляди! – Каприкорн говорил с глубоким удовлетворением. – Вот так поступают с грязными предателями, которые воруют ключи и выпускают узников.

Мегги не удостоила его взглядом. Она глядела только на Сажерука. Ну конечно, это был он.

– Привет, Мегги! – крикнул он ей сверху. – У тебя бледный вид. – Он очень старался говорить весело, но Мегги слышала страх в его голосе – в голосах она разбиралась. – Привет тебе от отца! Он просил передать, что скоро тебя заберёт. И он придёт не один.

– Ты так скоро сказочником станешь, Огнежор! – крикнул ему снизу Баста. – Но в твои сказки даже эта малютка не поверит. Ты бы придумал что-нибудь получше.

Мегги неотрывно смотрела на Сажерука. Ей очень хотелось ему верить.

– Баста, да выпусти ж ты наконец бедняжку фею! – крикнул Сажерук своему старому врагу. – Пошли её мне сюда, я так давно не видел фей!

– Да ты уж, конечно, был бы рад. Нет, я её оставлю себе! – ответил Баста и ткнул Динь-Динь пальцем в крошечный носик. – Я слышал, если держать фею в комнате, она отгоняет несчастье. Посадить её, что ли, в винную бутылку? Ты вот всегда возился с феями. Чем они питаются? Мухами, что ли, её кормить?

Динь-Динь упёрлась руками в

его пальцы и предприняла отчаянную попытку высвободить второе крыло. У неё это даже получилось, но Баста держал её ещё и за ноги, и, как она ни трепыхалась, вырваться ей не удалось. Наконец она тихонько звякнула и угомонилась. Свет её был теперь не ярче, чем у догорающей свечки.

– Ты знаешь, Сажерук, зачем я велел привести сюда девчонку? – крикнул Каприкорн своему пленнику. – Я хотел, чтобы она уговорила тебя рассказать нам, где находится её отец. Если, конечно, ты об этом что-нибудь знаешь, в чём я уже начинаю сомневаться. Но теперь мне эта информация уже не нужна. Дочь займёт место отца, и вовремя! Я решил придумать тебе какое-нибудь совсем особенное наказание. Что-нибудь впечатляющее, незабываемое! Для предателя так оно и должно быть, согласен? Ты уже понял, к чему я клоню? Нет ещё? Давай я тебе помогу. Мой новый Мастер Чтения в твою честь почитает из «Чернильного сердца». Это ведь твоя любимая книга, хотя, конечно, никак нельзя утверждать, что ты любишь того, кого девочка нам оттуда выведет. Её отец давно бы мне его вычитал, если бы ты не помог ему сбежать, ну, а теперь придётся это сделать его дочке. Ты догадываешься, о каком моём друге я говорю?

Сажерук прижался покрытой шрамами щекой к сетке.

– Да, догадываюсь. Его трудно забыть, – сказал он так тихо, что Мегги насилу расслышала.

– Что это вы говорите все только о том, чтобы наказать Огнеглотателя? – Между колонн показалась Сорока. – Вы забыли про нашу немую голубку? Она по меньшей мере такая же предательница, как и он.

Сорока бросила на вторую сеть исполненный презрения взгляд.

– Да-да, конечно. – В голосе Каприкорна как будто слышалось сожаление. – Большая потеря, но ничего не поделаешь.

Мегги не могла разглядеть лица женщины, качавшейся во второй сетке позади Сажерука.

Она видела только русые волосы, голубую ткань платья и тонкие руки, вцепившиеся в верёвки сети.

Каприкорн глубоко вздохнул.

– Стыд и срам! – сказал он, глядя на Сажерука. – И почему тебе понадобилось выбрать именно её? Неужели ты не мог уговорить какую-нибудь другую служанку поискать для тебя книгу? Я к ней и вправду привязался с тех пор, как Дариус, этот халтурщик, мне её вычитал. То, что она при этом осталась без голоса, мне никогда не мешало. Нисколько не мешало, я даже по глупости думал, что могу ей поэтому особенно доверять. Ты знаешь, что волосы у неё раньше были как чистое золото?

– Да, помню, – сказал Сажерук хрипло. – Но от твоего присутствия они потемнели.

– Чушь! – Каприкорн сердито поморщился. – Может быть, надо попробовать пыльцу, которой посыпают себя феи. Если медь посыпать этой пыльцой, она начинает блестеть, как золото. Может быть, с женскими волосами тоже получится?

– Теперь уж, наверное, не стоит, – сказала Сорока ехидно. – Разве что тебе угодно, чтобы она особенно хорошо выглядела во время казни.

– Вот ещё! – Каприкорн резко повернулся и пошёл обратно к лестнице.

Мегги почти уже не видела его. Она смотрела вверх, на незнакомую женщину. Слова Каприкорна жгли её мозг: «Волосы как чистое золото… Этот халтурщик…» Нет, не может быть. Она смотрела вверх, щурясь изо всех сил, чтобы лучше разглядеть лицо, зарешечённое сеткой, но его скрывали чёрные тени.

– Ладно. – Каприкорн с глубоким вздохом опустился обратно в кресло. – Сколько времени нам нужно для приготовлений? Ведь для такого события нужно подготовить место.

– Два дня. – Сорока поднялась по ступенькам и снова встала позади него. – Если ты хочешь созвать своих людей из других фортов.