Чернильные миры
Шрифт:
Резкий окрик профессионального служаки сразу ставит все на свои места. Почти четыре месяца настоящей армейской жизни вбили регламент службы в подкорку. Орднунг наше всё! Кто сказал, что в Красной армии азиатский бардак? Мы и немцев-то в той войне победили только потому, что в нашей армии порядка и дисциплины в итоге оказалось больше, чем у них. И с чего это я заскулил и начал себя жалеть? Их-то всех в этом проклятом времени кто пожалеет? Размяк, ей-богу, как кисейная барышня! Беру себя в руки и начинаю размышлять. Старшина ждет, он уже видит, что я «в работе». Для разведчика самое главное –
– Лёха, знаешь, кто в нашем госпитале может все очень быстро и без лишних ушей разрулить? По инстанциям ходить некогда! Чую что-то сильно нехорошее.
Уемлянинов несколько секунд смотрит мне в глаза, затем кивает.
– Найду. Что ищем, сержант?
Задумываюсь. Так, бомбить нас не будут, не атакуют здесь заведомо гражданские объекты. Да и плохо я предчувствую налеты авиации, слишком уж они быстротечны. Только и успеешь крикнуть – «Воздух!». В госпитале ситуация иная. Диверсия? Диверсия! Начинаю соображать дальше. Мы же не только с амерами на этой войне воюем. Румыны, хорваты, мадьяры, турки. Вот последние как раз успели отметиться поистине азиатскими зверствами и связями с националистическим подпольем Кавказа. Не забыли тут еще вольницу Гражданской войны и местечковый сепаратизм времен Отечественной. Правда, в отличие от нашего слоя переселений целых народов не случилось. Просто убрали все национальные автономии, укрупнив Краснодарский и Ставропольский края, что реально пошло на пользу.
– Ты тогда дуй к нужному человеку, а я тут покамест пройдусь. Минут черед двадцать пересекаемся в холле на первом этаже. Посторонним ни полслова, нам только паники не хватало. Сам к тебе подойду.
Несмотря на более высокое воинское звание, Лёха молча кивает и бесшумно исчезает из палаты. Точно разведчик с армейской! Ну, нам и лучше.
Холодно, холодно. Горячо! Я каким-то образом сумел настроить «Сенсор» именно на подобную амплитуду ощущений. В мире Среднерусья все было по-другому, а здесь пусть будет так. Головная боль слишком неинформативна в поисковом плане. Новые возможности собственного организма возбудили жажду деятельности. Чтобы прочесать первые два этажа мне понадобилось полчаса времени, потому в холл опоздал. Лёха возник бледной тенью из-за толстой колонны и чуть подернул челюстью в сторону затемненной каморки в алькове. Здание больницы было выстроено в псевдоантичном вычурном стиле.
– Кто это?
В небольшом затемненном кабинете горела только настольная лампа, и за столом находился сухощавый человек в белом халате. Правда, по выправке он на врача не был непохож ни разу.
– Старший лейтенант Коршунов, он отвечает в госпитале за безопасность. Не бойся, наш человек, после ранения сюда попал.
– Вы Косарев?
Из тени возникло вытянутое и как будто высушенное пустыней лицо, все собранное в складки и морщины, странного желтоватого оттенка. Старлею был чуть за двадцать, но выглядел он сейчас гораздо старше. Это его что, малярия прихватила? Парень явно не у нас воевал.
– Так точно, сержант Косарев. Предполагаю, что в госпитале или его окрестностях готовится, тер…– осекаюсь, это же не наши девяностые, – диверсия.
– Откуда подобные предположения? Контрразведка мне ничего не сообщала, а они недаром хлеб едят.
– Чую. Просто чую.
Коршунов чуть не фыркнул и бросил мимо меня возмущенный
– Я бы, товарищ старший лейтенант, к сержанту все-таки прислушался.
Меня же окрылила поддержка боевого товарища, и теперь я был точно уверен, что Уемлянинов из армейской разведки, аналог нашего ГРУ. Старлей, скорей всего, из той же шайки-лейки.
– Можете не верить, товарищ Коршунов, но моя чуйка не раз мне помогала.
– Он прав, – снова вмешивается старшина, – лучший «охотник за самолетами» фронта. Я слышал о нем от проверенных ребят.
– Тогда ближе к делу.
– У вас есть план здания? Я тут кое-что обнаружил на втором этаже.
Старший лейтенант отходит к столу и достает несколько бумажек. Я уверенно показываю искомый кабинет.
– Любопытненько, – Коршунов гладит упрямый подбородок. – Если диверсия, то скорей всего готовится взрыв, но взрывать именно в этом месте совершенно бессмысленно.
– Поиск еще незакончен.
– Принято. Ваши действия?
– Продолжу, пусть Лёха будет неподалеку. И еще, старлей, нам нужно оружие, предчувствие у меня нехорошее.
– Шум поднимать нельзя, – вмешивается с предложением Уемлянинов, – эти гады, видать, давно готовятся, раз никто из ГБ не в курсе.
– Это-то и пугает.
Коршунов человек бывалый, лишних антимоний не разводит и лезет в потайной шкаф, достает оттуда два ствола. Большой протягивает Лёхе, а мне второй, поменьше, черного цвета. Беру в руки тяжелый пистолет, видом напоминающий ТТ моего слоя. Проверяю магазин, работу затвора, прячу в большой карман халата. Сильно оттягивает, зараза, придется придерживать рукой.
– Есть только по одной запасной обойме.
В этом слое почему-то часто магазины называют обоймами, хотя неавтоматического оружия уже практически на руках нет.
– Лёх, где здесь запасные выходы из подвала?
Уемлянинов делает вид, что прикуривает. Вот как с ними бросишь эту вредную привычку хоть и для конспирации, но дымить приходится!
– Дуй за мной.
Делаем вид, что мы оба злостных нарушителя режима. Младший персонал к пагубной привычке относится терпимо и не обращает на нас никакого внимания. Завернув за угол, мы тут же прибавляем ходу.
Так, так, горячо! Останавливаюсь около углубленного в землю входа, куда обычно привозят чистое белье. Подвал особняка с самого начала был приспособлен для складских и прочих хозяйственных надобностей. Прохожу за угол, затем еще один, потом возвращаюсь. Сомнений нет!
– Здесь!
– Пошли к старлею, – у главного входа Лёха тормозит и внимательно смотрит на меня. – Петрович, это в самом деле опасно. Тебя никто не заставляет участвовать, особенно после ранения. Мы молодые, сноровки больше, а тебе и так благодарны будут.
Прислушиваюсь к себе. Нет, так дело не пойдет! Моё участие необходимо. Уемлянинов все понимает по ответному взгляду, молча кивает и поворачивается к дверям. В них я и сталкиваюсь с профессором.
– Опять, голубчик, нарушаем? Ого, от вас и табаком пахнет! Разочаровываете для старика.
– Док, идите за мной и встаньте сразу за правой колонной, на меня не смотреть.
Профессор мой взгляд перехватить успел и все понял, не зря вторую войну тарабанит, тот еще крепкий орешек. Я же останавливаясь у колонны, как будто для очистки тапочек, тихонько бормочу.