Чернильные ночи – янтарные дни
Шрифт:
Пименов достал фотоаппарат и сделал несколько снимков Марины.
– Спасибо, – поблагодарил он женщину. – Мне пора. Я еще должен зайти к его начальству. Вы рассказали, какой он порядочный муж, отец и сын. А теперь начальник поведает мне о его профессиональных качествах.
– Его боялись нарушители, – вставила она. – Денис никогда не брал взяток.
В голове у Саши завертелся образ честного представителя ГИБДД из передачи «Наша Раша», и он едва подавил улыбку. А вообще в действительности Никитенко не имел ничего общего с артистом Светлаковым. Рядом со снимком нежившейся
– Еще раз спасибо. – Пименов вышел в прихожую.
– Сейчас ко мне придут его друзья, – пояснила Марина. – Мне одной не под силу справиться с похоронами. Мои родители живут далеко, а свекровь болеет. Весть о смерти Дениса ее совсем подкосила. – Она немного помолчала. – У вас есть мой телефон? Вы позвоните, как только выйдет статья?
Журналист пообещал. На прощание женщина грустно улыбнулась.
– И вам спасибо. Денис заслужил, чтобы о нем помнили после смерти.
Когда Саша вышел из ее квартиры и спустился по ступенькам на первый этаж, ему попалась навстречу остроносая старушка с жидким пучком волос на затылке. Она оглядела молодого человека с ног до головы и презрительно бросила:
– Ну и семейка! Быстро Маринка себе утешение нашла.
– О какой Маринке вы говорите? – удивился Пименов.
Старуха хмыкнула.
– О вдове новоиспеченной, Денискиной. Ты ведь ее хахаль?
Пименов с изумлением заметил, что у соседки в глазах нет и тени раскаяния.
– Почему вы так решили? – Он достал из кармана удостоверение и протянул ей. – Вот, пожалуйста, я сотрудник газеты. Между прочим, Дениска, как вы его называете, был образцовым гибэдэдэшником, и я про него напишу.
Бабка подбоченилась.
– Про этого вора? А впрочем, пиши. Это не впервой – про воров писать.
– Вор? – проговорил Пименов. – Почему вы его так называете? И почему не любите его семью?
– Потому что он ворюга, – пояснила старуха. – И не рассусоливай о его честности. Дениску весь наш дом боялся. Так получилось, у нас тут бедняков нет. Я у сына живу, он предприниматель. Я это к тому говорю, что у всех машины имеются. Дениска и на этом сделал бизнес. Придумал, что возле дома ставить их нельзя, и брал с нас деньги за стоянку. Говорил, якобы он договаривается со своими, и те нас не трогают. А его дружки нас и не собирались трогать. Сегодня мой сын и соседи ходили в ГИБДД. Ставить машины возле дома можно. А мы этому душегубу мзду платили.
– Тут вы сами виноваты, – заметил Пименов. – Надо было все узнать раньше.
Бабка махнула рукой.
– А, привыкли мы не связываться с органами. Вот и откупались от Никитенко.
– А про семью его вы что-то сказали, – вставил журналист.
Старуха подмигнула.
– Если бы ты оказался Маринкиным хахалем, я бы подумала, что она с муженьком быстро поквиталась. Он ведь полюбовницу имел.
Саша отпрянул.
– Да ну? А вы откуда знаете?
Женщина пожевала губами.
– А тут не надо быть мисс Марпл. Дениска Маринке
Пименов моргнул.
– Вот те на…
– Да он и при Маринке к ней шастал, – похвасталась старушка осведомленностью. – Иногда из подъезда выйдет на улицу, встанет у своей машины и по мобилке разговаривает. И чешет ей: мол, сейчас снова женушке наплел, что у матери приступы, а она, дура, верит. Впрочем, и мамаша, если что, выгородит. Она и впрямь не такая уж здоровая, а сыночек ей дорогие лекарства покупает. Тут любая что угодно подтвердит, лишь бы в пользу сыночка. Так что, гутарит, жди меня, любимая, сегодня на всю ночку.
– Вы, значит, эту любовницу видели, – констатировал журналист, подумав: хорошо бы побеседовать и с ней. Любовница может знать то, о чем не догадывается жена.
– Видела, – кивнула бабушка. – Любкой ее кличут. Она раньше на нашем рынке стояла, в торговой палатке, первой с правого краю, с одеждой. Ну, а когда с ним спуталась, отсюда ушла, наверное, чтобы его дорогой женушке не попадаться на глаза.
Это была редкая удача. Бабулька оказалась настоящим кладезем информации.
– Раз это такой человек, я не буду про него писать, – сообщил он ей.
Старушка хлопнула в ладоши.
– Вот и прекрасно. Хотя про него стоило бы написать да раскрыть все его делишки. Я, если надо, подтвержу, как он с нас мзду брал.
– Спасибо вам. – От избытка чувств Пименов пожал ей руку и выбежал на улицу, оказавшись прямо перед «Ниссаном» Никитенко. Машина поблескивала на солнце. Саша знал: покойный выложил за нее, даже за подержанную, не меньше пятидесяти тысяч долларов.
– Кучеряво жил, – подытожил журналист, сел в свою «Ауди», тоже неплохо смотревшуюся в ряду крутых тачек, и помчался на соседний рынок. Там он намеревался узнать адрес этой Любы.
До рынка можно было дойти минут за десять. Манипуляции с машиной заняли гораздо больше времени. Журналисту наконец удалось найти свободное место на стоянке, и он, пристроив автомобиль, зашагал на рынок. Торговую палатку с одеждой Пименов отыскал быстро. В ней скучала блондинка средних лет в обтягивающем топе.
– Здравствуйте, – обратился к ней Саша. – Мне необходимо с вами поговорить.
Она прошлась по нему взглядом. Поскольку журналист не походил на покупателя, женщина отозвалась без всякого интереса:
– О чем?
– О Любе, – пояснил Пименов.
Ловким жестом продавщица достала из пачки сигарету.
– А чего о ней говорить?
Саша уже продумал, что ей ответит.
– Видите ли, я ее жених. Правда, из-за одного моего опрометчивого поступка мы расстались, однако Любу я не смог забыть. Ради нее я вернулся в этот город. Мои друзья сказали только, что она работала здесь, вместе с вами. Большего, к сожалению, они не знают. Они слышали, Люба сменила квартиру. – Последнюю фразу он бросил наугад, но попал в цель. Блондинка кивнула.