Чернильные стрелы
Шрифт:
– Ты что-нибудь такое помнишь?
– Нет, кластаро Нерго, у нас такого точно на моей памяти не случалось. Помимо той девки, помните ее? – так вот, помимо нее мы с «золотом» не сталкивались больше. Можно в архивах посмотреть будет.
– До архивов сам знаешь сколько добираться.
– День.
– А у нас другая задача. Парня жалко, конечно. Ладно, люди косятся, что мы секретничаем. Позови Наску.
– Сейчас.
Полковой врач тоже ничего вразумительного сказать не смог, только подивившись «диссонансу телесных температур». Егеря уже расслабились и во всю обсуждали «феномен яиц Бламме», как назвал это кто-то из лейтенантов.
– Хватит! Нашли мне тут развлечение – мужские яйца трогать. А ну по местам! Тревогу никто не отменял.
Егеря Бламме перенесли в лагерь, следопыт развел руками – следов нет. Вообще никаких.
Тем временем Бламме раздели до гола, и врач констатировал, что не видит ни следов укусов, ни уколов, ни признаков отравления. Полковник собрался было уже назначить двух людей, которые доставили бы егеря к лекарям в Лейно, как один из солдат с удивлением воскликнул:
– Каззо наш теплеет!
И в самом деле: даже на взгляд бледность с кожи ло-егеря начала сходить, губы покраснели, а глаза неожиданно закрылись. Что со всем этим делать, никто не знал, поэтому все, включая врача, только стояли и смотрели, как к телу Бламме возвращалась жизнь. Или не жизнь? Гормо на всякий случай вытащил свой кинжал. Лейтенант зло покосился на него, положив руку на эфес, но полковник Ультеро и сам обнажил клинок.
Бламме вдруг резко вздохнул полной грудью, с хрипом, долго выпустил воздух, снова вздохнул и отчаянно закашлялся. Его сперва выгнуло дугой, потом егерь, сверкая бледными своим естественным цветом ягодицами, вывернулся на четвереньки и открыл глаза. Взгляд его светился безумием человека, который уже почти утонул, но в самый-самый последний момент успел выплыть и глотнуть воздуха. Дышал бедный Каззо примерно так же, как если бы его и в самом деле вытащили из воды: шумно, сипло и очень часто.
– Ты кто? Как тебя зовут? – врач подскочил к егерю.
Тот некоторое время непонимающе смотрел на спрашивающего, но все же попытался что-то сказать, запнувшись на первом же слоге. Еще несколько раз получалось лишь беспомощное квакание. Каззо поднял руку, призывая дать ему время и постарался успокоить дыхание.
– Ло-егерь Третьего егерского полка Каззо Бламме к Вашим услугам, господин полковой врач!
Выдох облегчения пронесся над биваком. Ультеро улыбнулся и вытер пот со лба. Гормо Нерго вертел в руках кинжал, якобы просто так, но на самом деле не считал, что уже пора прятать его в ножны. Вот только что лежал солдат мертвее мертвого, пусть и с теплой мошонкой, а теперь все радуются, обнимают бедолагу, повезло, мол, тебе, что ожил. А кто ожил-то?
– Ну-ка, боец, оденься быстро! Нечего тут трясти своими причиндалами, глаза смущать. Но гордись – кто еще похвастается, что его яйца сам полковник теребил?
Егеря оглушительно заржали, Бламме стремительно покраснел и принялся торопливо одеваться. Его суетные движения только раззадоривали боевое братство.
– Ты, Каззо скажи, тебе как руки нашего полковника – понравились?
– Или у лейтенанта нежнее?
– Да ты про свои спроси!
– Чего-о-о-о?!
– А ничего, сам ведь тоже щупал!
Ультеро смеялся вместе со всеми, майор Дарготте улыбался, но заметив взгляд Гормо, смутился. Он и сам был пуаньи, поэтому столь низкие шутки были ему вроде не к лицу. Впрочем, и кластаро Нерго признавал комизм ситуации, поэтому улыбнулся майору в ответ.
– Салте, как
– Горячая, как яйца Бламме!
Полк вновь грянул хохотом. А Гормо подошел к врачу и тихонько спросил:
– Так что все же с нашим яйценосным егерем?
– Господин негласный, мы все, с Вашего позволения, тут яйценосные, не приведи Творец обратного. Бламме наш скорее теплояйцый. А вот что с ним было, я не знаю, признаюсь честно. И если еще раз честно, мне это совсем не нравится. Случай какой-то не медицинский, а мистический. Нам бы мага, но сами понимаете…
Да, полноценный маг в отдаленном гарнизоне служить не будет. Вообще найти настоящего мага, которого бы привлекла служба, тем более военная, практически невозможно. Проблемы бренного мира их перестают волновать в полной мере, а уж с заработком, которому позавидует и генерал, никаких вопросов не возникает. Но даже посредственные чародеи в армию шли с большой неохотой, скорее только в силу уникального стечения обстоятельств.
Ультеро дал егерям еще полчаса на завтрак и приведение себя в порядок, после чего полк двинулся дальше. Следопыт ничего конкретного не нашел, а устраивать полноценный поиск – не было времени. До заката требовалось добраться к временному лагерю, где солдат ждали хоть и худые от времени, но шатры, полноводный ручей и, как обещал полковник, своевременный подвоз припасов и фуража.
– А лагерь-то не растащили еще? – спросил Гормо егеря.
– Нет, что Вы. Там вокруг ничего нет уже. От Лейно к западу селятся крепов на двадцать, не больше, дальше боятся. Дорога же идет не строго на юг, а до Лейно забирает восточнее, так что от ближайшей деревни до нашего лагеря больше семидесяти крепов по лесу. Потом, если кто и доберется туда, брать там особенно нечего. А если и возьмет, а мои мальчики это найдут… Они же рассчитывают на какую-то крышу над головой, и если какой-нибудь масари лишит их этого, я ему не завидую.
– И такой большой лагерь, что и столько лошадей разместите?
– Можно и там, но нет смысла. Оставим полсотни, остальных отправлю в лейнские конюшни пока. Легче, чем через лес фураж тащить. Боюсь, что наше с Вами задание может затянуться, а снабжение – это наше все, уж поверьте мне. Это в мирное время снабжение лишь повод что-то выгадать к своей пользе, сами понимаете… что, не понимаете? – удивился полковник.
Гормо пожал плечами. Он и в самом деле не трогал казенных денег, ограничиваясь лишь жалованием. И дело не столько в размере этого жалования, очень даже существенном, но и в чести пуаньи, принадлежащего к старинному роду кластаро Нерго. Конечно, он знал, что многих благородных такие эфемерные тонкости не останавливали, но то другие.
– А я вот не вижу ничего страшного, если смогу без ущерба для полка сэкономить что-то при закупках, – ничуть не смутился Ультеро. – И разницу положить в полковой фонд. Ну и себе за старательность. Так что не надо морщиться, у меня егеря накормлены, одеты и обуты. И обучены.
– Я и не морщусь, – ответил негласный.
Полковник надулся и явно предался размышлениям, а не наговорил ли он лишнего. Гормо успокоил его:
– Ультеро, мне, если честно, три короля на Ваши коммерции. Вы исполняете приказ моего начальника, старание и обученность Ваших людей меня устраивает. Все остальное пусть роют армейские аудиторы, если им есть до этого дело. Так что успокойтесь и сэкономьте еще что-нибудь при закупках, но поменяйте гобелены на своих стенах!