Черно-белая палитра

Куно Ольга

– Да и не было у нее никого, – продолжала Белла. – Я бы знала.

– Вы имеете в виду, что она бы вам рассказала? – с долей скептицизма уточнила я.

– Даже если бы не рассказала, уж я была бы в курсе, поверьте, – улыбнулась Белла.

Ну что ж, пожалуй, верю.

– Хорошо, а что в таком случае, вы думаете, произошло? – приступила к следующему этапу расспросов я. – И еще: почему вы все время оглядываетесь? Вас кто-то запугал? Запретил разговаривать со стражами?

– Нет, – покачала головой

Белла. – Просто боюсь, скажут, что лезу не в свое дело. Оно, может, и правильно, но не могу промолчать после того, что случилось. Понимаете, если люди правду говорят и госпожа действительно сама под карету бросилась, значит, точно темный маг постарался.

– Пока в пользу этой версии нет никаких весомых аргументов, – призналась я.

– Откуда бы им взяться? – со вздохом отозвалась служанка. – Еще бабушка моя говорила: темная магия – она как вода. То прозрачная, то мутная и такие глубинные тайны хранит, до которых ни одному человеку не добраться.

Я одобрительно хмыкнула. Неплохое сравнение, не столько даже для темной магии самой по себе, сколько для предмета ее воздействия. Вода и мозг. Водные глубины и глубины сознания.

– Ну хорошо, а как вы считаете, кто мог быть заинтересован в смерти госпожи Веллореск?

Служанка заметно напряглась и, с трудом разомкнув сжатые губы, почти неслышно проговорила:

– Не знаю…

– Давайте так: каково финансовое положение ее младших братьев?

– Сказать по правде, трудно судить, – призналась Белла. – Вообще-то оба они при отце не бедствовали и при госпоже тоже бедствовать бы не стали. Отказывать от дома она никому не собиралась, да и кое-какое наследство каждый из них от отца тоже получил. Беда в том, что деньги у обоих уходят, и порой очень быстро.

На сей раз Белла сжала губы не напряженно, а скорее неодобрительно.

– Можете сказать, куда конкретно? – заинтересовалась я.

– Дункан их во всякие проекты вкладывает, сомнительного характера, – в очередной раз оглядевшись, начала рассказывать служанка. – Исследования какие-то поддерживает. Бывает так, что большая сумма вся пропадает. Бывает, что, наоборот, по прошествии времени возвращается с прибылью – это если изобретение какое полезное получилось. Но в целом для семейного бюджета пользы мало, и покойный господин Веллореск часто недовольство выражал.

– А младший сын что? – поинтересовалась я, мысленно сделав отметку: надо бы выяснить, изобретения какого рода так сильно интересуют Дункана, что тот готов ради них жертвовать своими материальными интересами.

– А с младшим все просто: игрок он, – совсем уж неодобрительно ответила Белла. – Когда проиграет, когда выиграет. И скрытничает при этом.

– То есть как у него обстоят дела непосредственно сейчас, вы с уверенностью сказать не можете?

– Не могу, – виновато подтвердила служанка.

– Стало

быть, не исключено, что он сильно проигрался? Даже настолько, что влез в долги?

– Не исключено.

Белла вновь ответила моими собственными словами.

– Хорошо, – я задумчиво покивала. – Спасибо, Белла. Обещаю, что досконально проверю версию злоупотребления темной магией. Если появятся дополнительные вопросы, я вас разыщу.

– Благодарю вас, госпожа! – с чувством огромного облегчения выдохнула Белла.

Женщина явно не рассчитывала, что к ее словам отнесутся с должной степенью серьезности.

– Пока не за что, – ответила я. – Вы не знаете, где здесь проводят допрос свидетелей?

– Пойдемте, я покажу! – заторопилась служанка, искренне радуясь, что может быть полезной.

Она провела меня к закрытой двери, из-за которой раздавались спокойные голоса. Запись показаний проходила, по-видимому, без эксцессов. Я обратилась к стражу, дежурившему на входе, и сказала, что хотела бы пообщаться со свидетелем Николасом Крофтом, если его уже закончили допрашивать. Тот зашел в комнату и вскоре вернулся вместе с невысоким светловолосым мужчиной лет сорока.

– Господин Крофт, – приступила я, когда мы со свидетелем оказались наедине, – я отлично понимаю, насколько сильно вам надоели однообразные расспросы. – Я заговорщицки улыбнулась: – Думаю, вы уже не прочь придушить кого-нибудь из моих коллег.

Мужчина невольно улыбнулся в ответ.

– Тем не менее мне придется помучить вас еще совсем немного, – повинилась я.

– Если смогу быть еще чем-то полезным…

Крофт пожал плечами в знак сомнения.

– Меня, как, несомненно, и других, интересует тот момент, когда госпожа Веллореск заговорила, – пояснила я.

– Вы имеете в виду, когда она прошептала слово «отец», – понимающе кивнул свидетель.

– Именно. Вы можете добавить к описанию ситуации что-нибудь еще? Как именно она произнесла это слово? С какой интонацией? Может быть, у нее в глазах стояли слезы или она, наоборот, улыбалась?

Крофт нахмурился.

– Честно говоря, я, кажется, уже начинаю забывать такие подробности, – признался он. – Прошло несколько часов, и за это время было столько расспросов.

Он с сожалением покачал головой.

– А знаете что? – У меня появилась идея. – Давайте отправимся на то самое место. Возможно, там вы сумеете вспомнить больше.

– Ну хорошо, давайте. – Свидетель выглядел растерянно, но причин возражать не видел.

Убедившись в том, что Тоггарту и его людям Крофт больше не нужен, я повела его к месту преступления – или самоубийства. Мы остановились возле широкой дороги, по иронии судьбы сейчас совершенно пустой. С противоположной стороны на нас мрачно взирали закрытые ставнями окна.