Чёрно-белый человек
Шрифт:
— Егор Сергеич! — вяло возмутился Алексей, — да что вы говорите такое, я ведь ни сном, ни духом…
— Задание понятно?! — рыкнул майор.
— Так точно! — лейтенанту пришлось смириться с неизбежным. Но вопрос он всё-таки рискнул задать: — А чего нас то сразу? Местных что, поувольняли за профнепригодность?
— Поговори мне ещё! — вызверился Скрипченков, но потом смягчился и ответил, — там в клиентах жена генерал-полковника Колодяжного. Приехала туда сегодня с утра, а там все на ушах стоят. Ну, мужу и позвонила. Вот мы и реагируем.
Приехав
— Простите, — он представился, — может быть я могу чем-то помочь? И, кстати, если ваше состояние связано с сегодняшним ЧП, то, к сожалению, мне придется задать Вам несколько вопросов. Да и найдем мы эти деньги быстро. Мы же всё-таки МУР, а не Скотланд-Ярд какой, — Арсентьев попытался пошутить.
— Да причём здесь деньги! — почти прокричала женщина. — Вот здесь, — она сунула под нос Алексею тонкую длинную штуковину, бросив остальное на стол, — два года работы почти сотни врачей из четырех стран! И всё это безвозвратно испорчено.
— Простите ещё раз, — нахмурился Арсентьев, — но нам про порчу оборудования никто ничего не говорил. И, кстати, как Вас зовут.
— Зовут меня Елена Витальевна Сипягина, я микрохирург-травматолог.
— И про что Вы сейчас говорили?
— Это уникальный зонд, точнее, это-то чехол от него, сам зонд внутри. Чехол должен быть герметичным, но им что-то пытались поддеть или ещё что и, видите, вмятины и трещина-а-а! — она заплакала пуще прежнего.
— И он хранился… вот здесь, — Алексей недоумённо огляделся.
— Да нет же! Он был в соседнем с деньгами шкафу заперт. Его, наверное, первым вскрыли. Я как приехала и увидела, чуть сознание не потеряла. А сюда зашла просто… ну, выплакаться. Таких зондов в мире всего несколько десятков пока. Мне вот прислали, потому что это и моя разработка тоже. Собирались через неделю начать клинические испытания… теперь неизвестно сколько ждать нового придется.
— А он разве одноразовый?
— Да нет конечно, но раз чехол деформирован, значит и сам зонд поврежден.
— А его, этот зонд, для каких исследований применять предполагалось?
— Это не только исследовательский инструмент, он ещё и лечить может. Практически любые сложные травмы.
— Ого! — искренне восхитился Алексей, тут же ставя себе зарубочку, как освободится, связаться с Руденко и договориться о встрече с ним и с Машей, — Елена Витальевна, если у Вас есть хотя бы пять минут, расскажите чуть подробнее. Очень надо!
Сипягина, отвлекшись на рассказ о любимой работе, почти перестала плакать, и действительно, через пять
Быстро доложив капитану Никитину — старшему группы, результаты своей работы, Алексей выскочил на улицу и набрал номер Руденко.
— Виктор, добрый день! Отниму буквально несколько секунд. У меня для вас с Машей есть интересная информация. И, очень надеюсь, — полезная.
— Добрый! — вяло откликнулся Виктор, не ожидавший от новых контактов с лейтенантом ничего хорошего. — Ну, раз интересная, выкладывайте.
— Не хотелось бы по телефону. Да и посмотреть Машины картины очень хочется, если честно, — Арсентьев постарался голосом включить режим кота из «Шрека».
— Я спрошу у племянницы, — нехотя буркнул Руденко.
— Хорошо. Когда можно перезвонить? — Алексей и не думал сдаваться.
— Н-не знаю, давайте через пару часов, что ли.
Виктор целых полчаса гадал, действительно ли у лейтенанта есть что-то интересное, или он так пытается с Машуней снова увидеться. Потом всё-таки позвонил ей, рассказал о звонке Арсентьева и с большим удивлением услышал искреннюю радость девушки от предстоящей встречи.
Руденко, приехав к Маше, даже не успел раздеться, как явился Алексей. Опять с букетом цветов. На этот раз были какие-то разноцветные ромашки. «Видимо, торопился, раз схватил первое, что под руку попалось», — с неприязнью подумал Виктор, наблюдая, как Маша вся аж засветилась от удовольствия, принимая букет и выслушивая очередные комплименты в свой адрес.
— Какие миленькие ромашки, — девушка наконец прервала поток дифирамбов, льющийся на неё (хотя и принимала его с явным одобрением), — буду гадать на «любит — не любит».
— Какое там «любит — не любит»! — Алексей чуть не подпрыгнул от показного возмущения. — Я ни в жизнь не поверю, что есть кто-то, кто Вас не любит. Так что надо гадать только на одно, — на кого обратить свою благосклонность.
Слушая всю эту, как ему казалось, театральщину, Виктор еще больше помрачнел. И вдруг неожиданная мысль чуть не заставила его вскрикнуть: «Это что же, я — Машуню — к этому лейтенанту — ревную?!… И Наташка была права?!… Нет, это дичь какая-то!… Но со стороны это, видимо, так и выглядело?? Ой-ой, придется последить за собой».
От дальнейшего самокопания его отвлёк Машин тычок в бок и уже совершенно серьёзный голос Арсентьева:
— Я говорю, что сегодня был в одном крупном медицинском центре и познакомился с одной замечательной женщиной. Она — один из соавторов уникальной методики лечения сложных травм.
— У Вас тоже какие-то проблемы со здоровьем? — поинтересовался Виктор.
— Нет-нет, я там был по служебной необходимости, — торопливо ответил Алексей и продолжил, — так вот эта методика позволяет чуть ли не на клеточном уровне воздействовать на поврежденные участки, восстанавливая их первоначальное состояние. Я, конечно, не специалист в таких вопросах, но врач, объяснявшая мне всю эту премудрость, была очень убедительна. И уверена в блестящем будущем их метода.