Чернобыльская рокировка

Лабунский Станислав

— Не вздумайте, молодой человек, туда соваться. Это владения контролера, самого опасного существа Зоны. Те несчастные зомби, которых вам пришлось уничтожить — его жертвы. Когда он приобретает новую игрушку, ему приходиться отпускать из-под своего влияния кого-то из старых пленников.

— Сколько человек у него в свите? — спросил я.

— Около десятка, — ответил Сахаров.

Вспомнился бой с монстром в Темной Долине и видение банковского чемоданчика. Я по прежнему люблю деньги, но сейчас мне понятно, что есть вещи и поважнее.

— Вы снова ошиблись, господа ученые.

— Интересно, в чем, на этот раз? — заинтересовался колобок.

— Самое опасное существо Зоны — это я.

Они еще стояли с широко раскрытыми ртами, когда за мной в очередной раз загрохотала сталь дверей.

Выйдя из ворот, призадумался. Странный здесь участок, неправильный. Зверей нет, понятно, снорки всех распугали.

Но ведь и аномалий нет. Полдня брожу, ни одной не видел. Поэтому и зомби много, негде им умирать. Вон, кстати, еще один сидит. Лежа тут не поползаешь, трава высокая, снорка обнаружишь, только стукнувшись с ним головой. Я присел и начал тихо подкрадываться. Зомби махнул рукой и до меня донесся странный звук. В руках его была гитара, и он пытался взять аккорд. Удачи тебе, парень. Отвернув резко на север, я двинулся прямо на невысокий, но скользкий после недавнего дождя склон. Тут тоже были тайники, за железными гаражами и в бетонных коробках. Между склоном и забором был виден люк смотрового колодца. Идеальное место для захоронки. Пойду, проверю. Нежно сняв крышку, я преисполнился гордости. Контейнер с артефактом! Пять, нет, десять баллов Гриффиндору, позор Слизерину! Тоненькая пленка переливалась зелено-синим цветом и радовала глаз. За неимением рюкзака пришлось повесить находку на пояс. Идем дальше. За гаражами, прямо под стеной вокруг заводика, был прикопан вещмешок с «золотой рыбкой». Это не я такой умный. Старый хозяин подписал добычу. Два артефакта. Тут есть где разгуляться. Пойду, обыщу автобус. Предчувствия меня не обманули. В ящике для инструментов кто-то бережно пристроил два «бенгальских огня», хорошо мне знакомых, шестьдесят патронов к «винторезу», бутылку водки и банку тушенки. Поборов желание сразу подкрепиться, решил оставить ее на ужин. За насыпью, на которой стоял автобус, просматривалась еще одна котловина. Оттуда тянуло дымком, и доносились голоса. Продвинутые на Янтаре зомби, у костров сидят, песни поют. Не с моими последними десять патронами войны затевать, пусть живут, пока сами не полезут. На завод! Не тут-то было. Сзади раздался дикий вой. Такими песнями гитарист всю округу на ноги поднимет. Мне это не к чему. Мне тишина нужна. Вернувшись, я увидел странную на первый взгляд картинку из жизни воскресших мертвецов. Два здоровяка держали музыканта за бока, а третий пытался вырвать у него любимый инструмент. Вот уроды. Стрелять не хотелось, патроны дорогие. Пошел в рукопашную. Перерезал клинком сухожилия под коленками самому активному отбирателю чужого и ударил острием в шею. Нет результата. Рубящий удар лезвием. Раз, два, три. У него, что, голова к плечам гвоздями прибита? С шестого удара я его развалил. За спиной стало тихо. Сломали музыканта, в прямом смысле, пополам, и шарят руками, к оружию тянутся. Левому из левого ствола в лоб, правому из правого. Вот и еще два обреза, пяток патронов и пистолет. За моей спиной гитара, в кармане пиво и хлеб. Не к месту цитата, нет у меня в этот раз пива, да и хлеба тоже, и есть хочется, словно три дня голодный, но гитару я не брошу и пацана похороню по-человечески. Тяжело ножом копать могилу, поэтому решил обровнять и углубить готовую яму. Ну, вот и прошел мой первый день в Зоне. Утрамбовав небольшой холмик, двинулся в купол к парочке Шейлоков. Сейчас надо выведать у них, что за пленку мне удалось достать. Не хотелось отвечать на всякие вопросы, в основном дурацкие, поэтому инструмент пришлось припрятать в ближайший пустой тайник.

1942 год, окрестности Чернобыля

Доехать без приключений до кордона Викингу с компанией не удалось. Из-за перелеска донесся гул моторов и громыхнул взрыв. Все вскинулись.

— Надо бежать! — крикнул вполголоса Давид.

— Куда и зачем? — спокойно спросил сталкер. — И вообще, принцип единоначалия никто не отменял. Надо будет бежать, я скажу. Переодеться надо, это факт.

Он снял с себя монолитовский защитный костюм и передал его ротмистру. Народ с удивлением уставился на его любимую футболку. Там было на что посмотреть. Передвижники отдыхают. Абсолютно голая девчонка с мечом в руках в окружении языков пламени и черепов. По лезвию меча горела серебром руническая надпись.

Из рюкзака был извлечен скафандр ученых. Оставить его в подвале было выше человеческих сил. Такая удача доставалась на долю далеко не каждому сталкеру. В него был одет Давид. Сидорович поделился с Котляровым одеждой и отдал ему сапоги, надев на себя извлеченные из-под соломы лапти. Отряд стал выглядеть странновато, но на беглецов не походил, однозначно.

— Вперед! — скомандовал Викинг.

За поворотом стояли два мотоцикла, легковая машина и еще одна лежала на боку. Вокруг нее суетились зеленые мундиры с вкраплением двух черных пятен.

— Навались! —

крикнул сталкер, и, вдохновляя своих бойцов личным примером, уперся руками в крышу «Мерседеса». Вытащив из салона двух раненых, одного эсэсовца, второй оказался гражданским, Викинг приступил к осмотру. Вместе с ним присел на корточки еще один офицер в черном мундире.

— Безнадежно, — сказал сзади ротмистр. Немец, судя по всему, был с ним согласен.

— Это мы будем посмотреть, как говорят в Одессе, — предводитель маленького отряда твердой рукой разбирал кармашки рюкзака. В ход пошли уколы и пена медицинского клея. Штандартенфюреру и этого хватило, а дядька в костюме был плох. Прямо на рану в животе Викинг положил «кусок мяса» и залил его клеем. Еще один укол, и штатский забормотал.

— Что говорит? — стало интересно командиру.

— Жалеет, что не увидит Вену перед смертью, — перевел Давид.

— Дома надо сидеть перед кончиной. Лет через тридцать пусть об этом подумает. А Вену посмотреть можно. Викинг развернул трофейный развлекательный модуль, развернул проекцию объемного экрана квадратом на два метра, и включил клип бала в Венской опере. Пока все смотрели, он пощелкал клавишами, и когда отзвучала бессмертная музыка Штрауса, вывел изображение на экран.

— А это мы с Кальтенбрунером на Штефанплац, — сказал он. Все встали по стойке смирно. — Раненных в госпиталь, мы к вам завтра в Чернобыль заедем, в гости. Осторожней на дорогах, здесь на каждом шагу можно наткнуться на эхо войны. Свободны. Давид, переводи. Шнель, шнель! Шевелитесь, арийские свиньи!

Немцев как ветром сдуло.

— Пан Викинг, правда, хорошо знает шефа СД? — спросил поляк.

— Нет. Случайная встреча, но видишь, пригодилась.

Сташевский облегченно вздохнул. Ему ужасно не хотелось оставаться одному, но служить немцам не хотелось еще больше.

— Запомните, парни, мы сами по себе, остальные наши враги. Друзей у нас нет, но нам никто не мешает использовать военные хитрости, обманывать противника и заключать временные союзы. Вот стоит сталкер посреди Свалки, слева слепые псы, справа бандиты. Что ему, лечь на месте и загнуться от радиации? Да не дождутся! Дашь очередь по стае и бегом к шайке. Сцепятся между собой две банды собак, двуногие с четвероногими, мясо клочьями летит, а сталкер идет куда хочет, и на всех поплевывает. Сидорович, поехали домой, в баню пора, одеться как все и ужинать. Надо что-то с транспортом придумать, не престижно на телеге ездить и медленно.

— В перелеске два танка брошенных и машина командирская, — вмешался в разговор возница. — Я их сеном по осени укрыл, так всю зиму и простояли.

— Молодец, мы тебе все лишнее перед отъездом оставим, и поможем тайники наделать, чтоб ни одна сволочь тебя не раскулачила, — пообещал хозяину Викинг.

— Куда мы собираемся? — спросил Давид.

— Не знаю, не решил еще. Можете все думать, где наш дом. Здесь оставаться нельзя. Осенью начнутся карательные акции против партизан, в сорок четвертом Костя Рокоссовский в этих местах танковым ударом вырвет у судьбы маршальские погоны. А потом долгое и бессмысленное строительство социализма и Чернобыльской АЭС. Первый выброс и миллион парней, умирающих по всей стране от лейкемии и рака легких. Нет уж, нам здесь делать нечего.

Народ призадумался. Первым отреагировал Сидорович.

— Значит, Советы вернутся и все запакостят? Тогда тайники надо делать всерьез.

— Ты думай, где и как, а мы поможем, — заверил его сталкер. — Денег надо добыть много, чтоб на всех хватило. Допустим, перед уходом гестапо ограбим. Как нас учил личным примером товарищ Сталин.

— Ты парень боевой, Викинг, я тебя уважаю, но Сталина не трожь! — сорвался на крик Котляров.

— Да упаси меня Черный Сталкер. Не тронь говно — вонять не будет. Брал Коба казначейство в Тифлисе, громко, со стрельбой и горой трупов. Из налетчиков вождь, из урок авторитетных. Извини за правду, брат.

Серега понуро замолчал. Люди здесь подобрались смерть видавшие во всех видах, жизнью ученые так, как Горькому и не снилось в его университетах, и правду ото лжи отличали мгновенно. Никто ни в едином слове Викинга не усомнился.

— Как можно точно знать будущее? — задал вопрос, интересующий всех, кроме Сидоровича, Остерман.

— Давид, братишка, ты веришь в воскресенье Лазаря?

— Нет. В нашей Книге этого нет.

— Час назад ты видел чудо. Они были бы уже мертвы, если бы не мы, с нашей аптечкой и артефактом. Только на крест мне не хочется. Я лучше буду жить долго и счастливо, и умру от старости. Вот в таком разрезе. А будущее известно не все, а только на семьдесят лет вперед. Считай это достоверным прогнозом разрушенного при бомбежке научного центра. Скафандр твой тоже оттуда, трофей, и разные полезные вещи. Будем их беречь, неизвестно что и когда пригодится. Хватит с нас на сегодня приключений, домой!