Чёрное Cолнце Таши Лунпо
Шрифт:
– Похоже на вертолет! Пора убегать!
Вайгерт медленно отходил назад, ни на мгновение не упуская Штайнера из виду.
– Прощайте, Штайнер!
Он повернулся и побежал вверх по узкой винтовой лестнице. Филлигер следовал за ним, прикрывая их отход пистолетом-пулеметом. Прибежав наверх, Филлигер захлопнул тяжелую дубовую дверь. Он схватил кусок дерева, который лежал на земле, и засунул его в щель под дверью. Вайгерт посмотрел наверх.
– Там! Вертолет!
– Они там, внизу! Быстрей, вниз!
Карлссон орал на пилота. Бекетт судорожно схватился за свое сиденье, когда вертолет внезапно стал спускаться. Карлссон
– Огонь!
Уже несколько минут назад агенты ООН открыли выдвижные двери с боков вертолета. По одному из них пристегнулись в проемах. Теперь у обоих мужчины были их пистолеты-пулеметы в руках. Пока остальные четыре агента приготовились, чтобы еще до посадки как можно быстрее выпрыгнуть из вертолета, эти двое мужчин открыли огонь из открытых дверей.
Вайгерт уже пробежал несколько шагов вперед. Теперь он обернулся и закричал Филлигеру.
– Да оставь ты эту дверь! Нам нужно сматываться!
Друг как раз хотел повернуться, когда первая очередь ударила над ним по крепостной стене. Вайгерт бросился на землю. Краем глаза он увидел, как Филлигер тоже упал и дополз до кустарника. Вертолет был всего лишь в десяти метрах от земли. Через две или три секунды он должен был сесть.
Пули впивались в замерзшую почву рядом с Вайгертом и вырывали комья земли. Бессильный от ярости, он обеими руками направил свой пистолет в направлении вертолета и нажал на крючок.
В пяти метрах от него Филлигер прижал пистолет-пулемет к плечу и чуть-чуть приподнялся. Когда он как раз хотел согнуть указательный палец, мощный удар отбросил его назад. Он упал. Когда он увидел кровь на своей груди, его сразу охватила уверенность: он исполнил судьбу.
Мужчина в правой двери вертолета вырвал пустой магазин из оружия, просто бросил его и выдернул новый из пояса. Когда он хотел одним толчком задвинуть его в отверстие, стекло кабины пилота разбилось. Человек за стеклом за-кричал и бросил руль. В тот же момент вертолет рухнул. Четыре метра свободного падения, потом он ударился о землю. Лыжи под давлением распались, корпус с треском упал на землю и погреб под собой ноги агента, который как раз собирался перезарядить свое оружие.
Бекетт ошеломленно сидел, скорчившись, на своем сиденье. Один из агентов выпал из открытой двери и упал одновременно с вертолетом. Пилот висел мертвым на своем ремне. Второй пилот держался за правую ногу, из бедра которой пробивалась кровь. Карлссон и другие агенты еще смогли своевременно крепко ухватиться. Теперь они выпрыгивали из машины.
Филлигер увидел, как вертолет ударился о землю. Еще раз он схватил пистолет-пулемет, собрал свои последние силы и встал на ноги. Теперь люди выпрыгивали из поврежденного вертолета. Он встал, широко расставил ноги и начал стрелять. Пули трещали об обшивку вертолета и пробивали ее. Агенты открыли ответный огонь.
В Филлигера попали снова – сначала в плечо, потом в ногу и, наконец, в живот. Он упал. Когда тело ударилось о землю, бак вертолета взорвался с громким хлопком. Как раз когда огонь охватил Томаса Бекетта, чтобы пожрать его плоть, Петер Филлигер сделал свой последний вдох. Рот его исказился в подобие улыбки. Он и Вайгерт: они победили! Он ждал этого момента на протяжении всей жизни. Затем он пожелал, чтобы его впустили в другой мир.
Австрия, 25 декабря
Зима
Однако между ними, посреди уединенности лесов, стоял кто-то, у которого бы-ло еще гораздо более тяжелое бремя. Ганс Вайгерт смотрел на гладкую поверхность маленького озера. Влажные волосы спускались ему на лоб, в глазах стоя-ли слезы.
Вокруг царил размытый полумрак. Он выглядел так, как это и должно было быть, пожалуй, в месте, отмечавшем переход из одного мира в другой. Свет, который предостерегал путника, говоря ему: здесь граница, перейти которую могут только немногие. Многим лучше повернуть назад.
Три часа утомительного пешего перехода лежали за Вайгертом. По темным лесам, через крутые горные хребты, до маленького озера. Оно лежало посреди скрытой котловины, которая давала скоплению воды как раз достаточно места, чтобы его вообще можно было назвать «озером». Прямо на его берегу круто поднимались заросшие лесом склоны. Здесь не было ни одного дома, ни одна дорога не блуждала в этом месте. Единственной возможностью доступа, которая не вела напрямик через горы, была короткая поездка на лодке. Потому что маленькое озеро было последним в ряду из трех водоемов. Первый из них был самым большим. Летом там царила оживленная деятельность, когда туристы наполняли многие нарядные дома, чтобы провести тут свой отпуск, и зажиточные гости, главным образом из Вены, меняли тут свои сшитые на заказ костюмы на традиционные кожаные брюки.
Второй водоем из трех лежал примерно на удалении пятнадцати минут пешком от первого, связанного с ним маленькой речкой, в холодных волнах которой летом можно было видеть узкие тела плывущей туда-сюда форели. Если прийти туда по песчаной дорожке, частично идущей параллельно течению маленькой речки, то натолкнешься на единственное здесь здание: маленький деревянный дом, в котором размещался ресторан, а также прокат лодок во время теплого сезона. И отсюда тогда можно было грести – по темным, глубоким водам – почти до того третьего водоема, который был последним в ряду, отделенным от второго только несколькими сотнями метров земли, но все же снова связанным с ним бодро шумящим над камнями маленьким ручьем.
Теперь, когда была зима, деревянный дом с прокатом лодок был, конечно, за-крыт. И потому Вайгерт выбрал тяжелую дорогу через горы, как отверженный, который тайком пробирается в места своей юности, чтобы посмотреть, измени-лось ли там что-то. В данном случае это было и так тоже. Потому что Вайгерт впервые был тут, когда ему было пятнадцать лет, вместе со своим отцом. Тогда это было чудесное, неотягченное время. Тогда, когда он был еще молод. Но это давно прошло.
Вайгерт осторожно опустился на опрокинутый ствол дерева. Его ноги болели от долгой ходьбы. Он уперся локтями в свои бедра, опустил голову в ладони и пристально смотрел на озеро. В последние дни тут было не очень холодно. По-этому тонкий ледяной покров смог образоваться только у берега, самое боль-шее в одном – двух метрах от него. И, все же, он порождал, так же как и снег вокруг, впечатление глубокого холода.