Черное эхо
Шрифт:
– Ты меня бесишь! Ты что, правда так думаешь?
– Блин, кто тебе сегодня вставил карандаш в задницу?
Льюис перевел возмущенный взгляд с «Шато» на Кларка, который сложил руки на коленях и сидел, откинув спинку сиденья под углом в шестьдесят градусов. Его очки с зеркальными стеклами совершенно не позволяли разобрать, бодрствует он или спит.
– Ты ведешь записи или как? – громко окликнул его Льюис.
– Если тебе нужны записи, почему ты сам их не делаешь?
– Потому что я за рулем. В этом все и дело. Если не хочешь вести машину, тогда должен вести записи и делать снимки. А ну давай, пиши что-нибудь, чтобы у нас было что показать Ирвингу.
– Надо говорить «один-точка-восемьдесят один», – поправил Кларк. – Давай не будем употреблять сокращений даже между собой.
– Пошел ты!
Кларк тихонько заржал и вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку, а из кармана рубашки – золотую ручку «Кросс». Когда Льюис, удовлетворенный тем, что записи ведутся, снова посмотрел на мотель, он увидел, как парень-тинейджер со светлыми волосами, заплетенными в многочисленные косички, сделал на дороге два круга на желтом мотоцикле. Мальчишка подкатил к машине, из которой, как только что наблюдал Льюис, вышли Босх и женщина из ФБР. Заслонив глаза от света, парень заглянул в машину со стороны водительского сиденья.
– Эй, а это еще что? – спросил Льюис.
– Какой-то хмырь, – отозвался Кларк, на миг оторвавшись от своих заметок. – Думает, как бы спереть стерео. Если он начнет действовать, что мы, по-твоему, должны делать? Бросить свой наблюдательный пост, чтобы спасать деку какого-то козла?
– Ничего нам не надо делать. И он тоже ничего не собирается. Он видит рацию… Смекает, что это полицейская машина… Дает задний ход.
Парень поддал газу и совершил еще два круга по улице. Пока мотоцикл описывал круги, подросток не сводил глаз с фасада мотеля. Затем энергично рванул через автостоянку на обочине и, снова выехав на проезжую часть, остановился за припаркованным у обочины старым автобусом «фольксваген», который заслонял его от мотеля. Похоже, сквозь стекла видавшего виды автобуса он следил за выходом из «Шато». Двоих сотрудников СВР в машине позади него он не заметил.
– Ну, давай, парень, вали отсюда, – пробормотал Кларк. – Мне не нужно, чтобы из-за тебя вызвали патрульную машину. Хулиган хренов!
– Достань «Никон», сфотографируй его, – сказал Льюис. – Никогда не знаешь заранее, как дело обернется. Может, что-то произойдет, и снимок пригодится. А также срисуй номер с вывески мотеля. Нам придется позвонить сюда позже и узнать, что здесь делали Босх с бабой из ФБР.
Льюис мог бы сам легко взять с сиденья фотокамеру и сделать снимки, но это создало бы опасный прецедент, который мог бы нанести вред хрупкому и деликатному балансу правил наружного наблюдения. Водитель ведет машину. Его напарник пишет, а также выполняет всю остальную сопутствующую работу.
Кларк послушно взял камеру, которая была оснащена телеобъективом, и заснял парня с мотоциклом.
– Сними так, чтобы попал номерной знак, – подсказал Льюис.
– Я знаю, что делаю, – отозвался Кларк, кладя камеру обратно.
– А ты засек номер мотеля? Нам же придется звонить.
– Засек! Я его записываю! Видишь? Что за мура? Подумаешь, важное событие. Босх небось трахает там эту телку. Клевую федеральную телку. Вполне возможно, когда позвоним, то узнаем, что он снимал номер.
Льюис взглянул, чтобы удостовериться, что Кларк действительно записал номер в журнал наблюдений.
– А может, и нет, – сказал Льюис. – Мы только знаем, что они побывали здесь вместе, и я сомневаюсь, что он так глуп. Они, должно быть, кого-то выслеживают. Например, свидетеля.
– Но
– Он придержал эту информацию. Это же Босх. Его стиль.
Кларк ничего не ответил. Льюис снова посмотрел на стоящий поодаль «Шато». Потом заметил, что парень исчез. Нигде поблизости уже не было никаких признаков мотоцикла.
Босх погодил с минуту, давая возможность Элинор Уиш зайти с тыльной стороны «Шато» и взять под наблюдение раздвижную заднюю дверь номера. Наклонившись, приложил ухо к двери и, как показалось, уловил какой-то шорох и бормотание. В комнате кто-то был. Когда подошло время, он громко и резко постучал. За дверью послышалось какое-то движение – торопливые шаги по ковру, – но никто не отозвался. Он постучал еще раз и подождал, затем услышал девичий голос:
– Кто там?
– Полиция. Нам нужно поговорить с Шарки.
– Его здесь нет.
– Тогда нам надо поговорить с вами.
– Я не знаю, где он.
– Пожалуйста, откройте дверь!
Он снова услышал шум движения – как если бы кто-то наткнулся на мебель. Но опять никто не открыл. Потом последовал звук перекатывающегося ролика – откатывали застекленную дверь запасного выхода. Он сунул ключ в круглую ручку и распахнул входную дверь – как раз вовремя, чтобы краем глаза ухватить человека, спрыгивающего с заднего крыльца. Но это был не Шарки. В следующую секунду с улицы донесся голос Уиш, приказывающей человеку остановиться.
Босх быстро произвел осмотр помещения. Прихожая с нишей стенного шкафа налево и ванной комнатой направо; и там и там пусто, если не считать кое-какой одежды на полу шкафа. Две широкие двуспальные кровати у противоположных стен, комод с зеркалом, стертая до лысины желто-коричневая ковровая дорожка между кроватями, а также на пути к ванной. Девушка, светловолосая, молоденькая – может, лет семнадцати, – сидела на ближнем краю одной из кроватей, завернувшись в простыню. Босх заметил очертание соска, выпирающего сквозь грязную, некогда белую ткань. В комнате пахло дешевыми духами и потом.
– Босх, как вы там? – крикнула снаружи Уиш. Он не мог ее видеть из-за простыни, повешенной на стеклянной двери вместо занавески.
– Нормально. А вы?
– Тоже. Что мы имеем?
Босх подошел к раздвижной двери и выглянул наружу. Там стояла Уиш, а спиной к ней – какой-то человек с разведенными в стороны руками, которыми он упирался в заднюю стену мотеля. Мужчине было лет тридцать, у него была нездоровая, бледная кожа, какая бывает после месячной отсидки в тюремной камере. Штаны у него были расстегнуты, клетчатая рубашка застегнута наспех, кое-как. Он стоял, уставившись в землю вылупленными глазами человека, не имеющего под рукой никаких объяснений, но при этом остро нуждающегося хоть в каком-нибудь. Босх мельком и с некоторым изумлением отметил стремление мужика застегнуть в первую очередь рубашку, а уж потом штаны.
– Он чист, – сказала Уиш. – Хотя вид у него изрядно струхнувший.
– Вид как у человека, практиковавшего секс с малолеткой, если вам охота терять на это время. Если неохота – дайте ему пинка под зад, и пусть катится. – Он повернулся к сидящей на кровати девушке: – Без дураков, сколько тебе лет и сколько он заплатил? Я здесь не затем, чтобы тебя арестовывать.
Несколько мгновений она размышляла над его словами. Босх не отрываясь смотрел ей в глаза.
– Почти семнадцать, – проговорила девушка скучающим тоном. – Ничего он мне не заплатил. Обещал, но до этого дело не дошло.