Черное эхо
Шрифт:
– Ты здесь с утра? – спросил он.
Она сказала, что нет. Сказала, что возила показывать фотографии Франклина и Дельгадо служащим хранилища Уэстлендского национального банка и одна из женщин определенно опознала Франклина как Фредерика Б. Рисли, арендатора одной из сейфовых ячеек. Того самого разведчика.
– Этого достаточно для получения ордера, но Франклина нигде нет, он исчез, – сказала она. – Рурк отправил две группы: к нему домой и к Дельгадо – по адресам, которые имелись в управлении автомобильного транспорта. Недавно ребята звонили.
– И что будем делать дальше?
– Не знаю. Рурк говорит о том, чтобы на этом временно приостановить следствие – до тех пор, пока мы их не поймаем. Тебе, вероятно, придется вернуться в свой отдел. Когда мы схватим кого-нибудь из них, то привлечем тебя к его разработке в рамках дела об убийстве Медоуза.
– А также об убийстве Шарки. Не забывай об этом.
– Да, это тоже.
Босх кивнул. Все было кончено. ФБР собиралось закрыть дело.
– Да, кстати, для тебя есть сообщение, – сказала она. – Кто-то тебе звонил, назвался Гектором. Это все.
Босх сел за соседний стол и набрал прямой номер Гектора Виллабоны по выделенной линии. Тот поднял трубку после двух гудков.
– Это Босх.
– Эй, а чем это ты занимаешься в Бюро? – спросил Гектор. – Я позвонил по тому номеру, что ты мне дал, и там сказали, что это ФБР.
– Да, это долгая история. Потом расскажу. Откопал что-нибудь?
– Не так уж много, Гарри, и не собираюсь дальше копать. Не могу найти это досье. Тот тип, Бинь, кто бы он ни был, у него явно имеются связи. Как мы и предполагали. Его досье до сих пор засекречено. Я позвонил одному знакомому в Вашингтон и попросил переслать его мне. Он перезвонил и сказал, что не может этого сделать.
– С чего бы ему до сих пор быть засекреченным?
– Кто знает, что там может быть, Гарри? Засекречено, и все. Поэтому они не могут мне его достать.
– Ну что ж, спасибо. Теперь это уже не столь важно.
– Если у тебя есть какой-нибудь источник в государственном департаменте, кто-нибудь, имеющий доступ, им может повезти больше, чем мне. Мой номер всего лишь шестнадцатый. Но послушай, есть одна зацепка, о которой проболтался этот мой знакомый.
– Какая?
– Понимаешь, я назвал ему имя Биня, и когда он перезвонил, то сказал: «Извини, досье капитана Биня засекречено». Прямо так и сказал. Так что этот человек, видимо, из военных. Возможно, поэтому они так быстро перевезли его оттуда. Если он был военным, то они, конечно, должны были спасать его задницу.
– Да, – согласился Босх, поблагодарил Гектора и положил трубку.
Он повернулся к Элинор и спросил, нет ли у нее каких связей в госдепартаменте. Она отрицательно покачала головой.
– Военная разведка, ЦРУ, что-нибудь в этом роде? – настаивал Босх. – Кто-нибудь, имеющий доступ к засекреченным компьютерным файлам.
Она на минутку задумалась, потом сказала:
– Ну, есть один человек, на том этаже, где офисы госдепа. Я немного знаю его со времен службы в Вашингтоне. А в
– Можешь ты ему позвонить и попросить об услуге?
– Он не станет разговаривать по телефону, о делах, во всяком случае. Нам придется просто к нему сходить.
Босх поднялся. Уже по выходе из комнаты, пока они ждали лифт, он рассказал ей о Бине, о его звании и о том, что он покинул Вьетнам в один день с Медоузом. Лифт открылся, они вошли, и Элинор нажала кнопку с цифрой 7. Они были одни.
– Значит, ты все время знала, что за мной следят? – сказал Босх. – Люди из СВР.
– Да, я их заметила.
– Но ты знала это еще раньше, верно?
– А это имеет значение?
– Думаю, да. Почему ты мне не сказала?
Она не сразу ответила. Лифт остановился.
– Я не знаю, – сказала она. – Извини. Я не сделала этого вначале, а потом когда хотела сказать, то уже не смогла. Я подумала, что это все испортит. Хотя, как я понимаю, уже испортило.
– Почему ты не сказала вначале, Элинор? Потому что все равно оставался вопрос: можно ли мне доверять?
Она упиралась взглядом в угол лифта, в полосу из нержавеющей стали.
– Поначалу – да, у нас не было уверенности в тебе. Я не стану лгать.
– А сейчас?
Дверь открылась на седьмом этаже. Элинор вышла из лифта, успев бросить:
– Но ведь ты все еще здесь, с нами, не так ли?
Босх вышел за ней, схватил за руку и остановил. Они подождали, пока двое мужчин в очень похожих серых костюмах пройдут мимо них в лифт.
– Да, я все еще здесь, но ты мне о них не сказала.
– Гарри, не могли бы мы поговорить об этом позже?
– Дело в том, что они видели нас с Шарки.
– Да, я думала об этом.
– Так почему же ты ничего не сказала, когда я говорил насчет информатора внутри ведомства? Когда спрашивал о том, кому ты говорила о мальчике?
– Не знаю.
Босх уронил взгляд на свои ботинки. Он чувствовал себя как единственный человек на планете, который не понимает, что происходит.
– Я разговаривал с ними, – сказал он. – Они заявляют, что просто видели нас с ним и больше ничего. Якобы они не стали разнюхивать, в чем тут дело. Сказали, что понятия не имели, кто он такой. В их рапортах не было его имени.
– И ты им веришь?
– Прежде никогда не верил. Но я не вижу, как они могут быть замешаны в этом деле. Это ни с чем не сообразно. Они просто следят за мной и пытаются собрать какой-то компромат, чтобы меня вышибли. Но они не станут убирать свидетеля. Это бред.
– Может, они снабжают информацией того, кто замешан, и сами того не знают?
Босх снова подумал об Ирвинге и Паундзе.
– Как одна из возможностей – не исключено. Главное, что где-то в системе действует внутренний шпион. Вот все, что мы знаем. Он может быть как с моей стороны, так и с твоей. Поэтому нам надо быть очень осторожными в том, что мы говорим и что делаем. – Он посмотрел ей прямо в глаза и спросил: – Скажи, ты мне веришь?