Чёрное Кольцо

Иванов Алексей

— Защититься от них можно? — Спросила Мирия.

— Нет. Это же магия. Как от неё защитишься? Любая магическая защита будет просто сметена.

— А если уничтожить? — Предложил Кантар. — Такое оружие не должно существовать на Арее.

— Там десятки тысяч бомб. Боюсь предположить, какой силы прокатится волна. Мы можем на десятки лет остаться без магии, если она вообще потом сможет восстановиться.

— Появляется смысл в человеке, который может обучить жизни в мире без магии… — Заметила Мирия.

Повисло вязкое молчание.

— Бомбы будут перенесены в безопасное место.

Только я знаю, куда.

— Туда же, где и Палочка, Делагура? — Ехидно спросил Мелдвин.

— Вам нужно найти бомбы, — проигнорировав вопрос, сурово сказал Тантей.

— Что с ними делать, если найдём?

— Не трогать. Через Шар связываетесь с Главным Расследователем, и она заберёт их. Сейчас я доверяю только ей.

— Когда всё это закончится, ты ответишь за свои дела, — вместо прощания сказал Мелдвин и исчез.

— Простите его, — сказал Кантар. — Слишком долго он во всём этом варится. До новой встречи, — Кантар исчез.

— Ты тоже бомбы поищи, — сказал Тантей Мирии. — Тени могли оставить их ещё.

Она странно улыбнулась и исчезла.

Тантей сидел в одиночестве, с удовольствием слушая воцарившуюся тишину.

"Это был слишком долгий день." — Устало подумал он.

Тантей покинул зал через единственную дверь. Медленно спустился по винтовой лестнице. Оказавшись во дворе, в который вела хорошо охраняемая Стражниками металлическая дверь, он увидел, что давно наступила ночь. Кривая улыбка убывающего месяца застенчиво выглядывала из дыры в сводчатом потолке огромной пещеры. Тантей сделал глубокий вдох. Прохладный воздух приятно разлился по телу. Татуировки начали светиться приятным голубым светом, едва просвечивая через одежду.

Несколько шагов по площади до двери в Зал Суда, над которым располагались его покои. Стражники у дверей привычным движением поприветствовали своего Великого Магистра и закрыли их за ним, когда он вошёл. Устало поднявшись, по сейчас казавшейся слишком длинной лестнице, Тантей, не раздеваясь упал на свою кровать и обнял стройное женское тело.

Стелла не спала, ожидая его. Едва рука Тантея коснулась её, она, не разворачиваясь, прижалась к нему.

— Как всё прошло? — Тихо спросила она.

— Легче, чем я думал, — усталым голосом ответил Тантей и глубоко вдохнул цветочный запах волос Стеллы.

— Как Мирия?

— Всё ещё опустошена. Хоть и строит из себя всемогущего мага.

— Конечно… — Стелла улыбнулась. — Другого от неё и ждала.

— Она мне всё чаще напоминает тебя.

— Как странно, — Стелла повернулась лицом к Тантею. — Иногда она мне напоминает тебя.

— Значит, мы не такие уж плохие родители… — После небольшой паузы ответил он.

— Можем попробовать, — Стелла игриво подмигнула и сильнее прижалась к Тантею. Он холодно отстранил её от себя. Медленно поднялся и сел на краю кровати спиной к Стелле.

— Ты прекрасно знаешь, к чему это приведёт. Зачем опять начинаешь этот разговор?

— Я устала, Тантей, — призналась она и села сзади него, прижавшись к его спине. — Такая жизнь изматывает. Мне хочется осесть в каком-нибудь спокойном месте, завести семью, растить детей. В конце концов, я же женщина, а не бездушное оружие. Не верю,

что ты этого не хочешь.

Тантей вскочил на ноги. Его одежда загорелась ярко-голубым пламенем. Он повернулся к Стелле лицом, оставшись вообще без одежды. Татуировки на теле горели ярким голубым огнём.

— Посмотри на меня, Стелла! — Чуть дрожащим голосом сказал он. — Такими ты хочешь видеть своих детей? Ты знаешь, я не просил этого, мои родители родили меня от большой любви, и никто не думал о последствиях. Я люблю тебя, Стелла. Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети, но я не могу позволить им повторить мою судьбу. Это слишком тяжёлое бремя! — С каждой фразой татуировки светились всё сильнее, пока из них не начало вырываться голубое пламя.

Стелла встала с кровати и прижалась к Тантею. Языки голубого пламени обвивали её тело. Несмотря на жар она прижималась к нему всё сильнее.

— Ты не один, — шептала она, сдерживаясь, чтобы не взвыть от получаемых ожогов. — Ты не будешь таким, как твой отец. Твои дети не будут нести это бремя в одиночку.

Тантей с небольшим свечением растаял в воздухе. На долю мгновения Стелла почувствовала себя брошенной. Тантей появился позади неё уже одетый. Он коснулся её плеча — все ожоги тут же затянулись, и по её телу пробежала приятная дрожь. Стелла облегчённо выдохнула.

Тантей взял её на руки и нежно опустил на кровать.

— Впереди ещё много дел, — сухо сказал он. И, уже почти дойдя до двери, обернулся и нежно добавил. — Спасибо за это.

Глава XVI

Александр спал. Перейдя светящийся овал, они со Стражником бежали по каким-то полям, пока не скрылись в чересчур тёмном лесу. Александр узнал его по характерному запаху. Потом они каким-то образом оказались в сыром коридоре с затхлым воздухом. Канализация? Потом был лес, куда более светлый, чем прошлый. Или уже наступило утро? Всё время дороги он пребывал в полусонном состоянии и даже не пытался следить за ходом времени. Последнее, что он запомнил после леса — это внезапно нагрянувший пронизывающий ветер, который почти тут же и пропал, забрав с собой остатки сил. А теперь Александр спал.

Он лежал на старомодном, явно поношенном диване грязно-серого цвета с бежевыми дизайнерскими вставками, родом из двухтысячных. Он видел такой у своей русской бабушки. На деревянном, необработанном полу рядом с диваном лежал серый однотонный ковёр с продавленными от времени ворсинками.

Диван, как и ковёр находились посреди небольшой комнаты, так сильно похожей на массовую однокомнатную советскую застройку. Разве что совсем без окон. Комната была совершенно безвкусно обставлена предметами, попавшими сюда из разных стран и временных эпох, совершенно несочетающимися друг с другом. Два английских кресла приятного синего оттенка. Пустой стеллаж для домашней библиотеки, выполненный из массивных частей дерева с вычурными резными украшениями с закосом под барокко. Такой же массивный и вычурный, правда, без излишеств в плане резных элементов, рабочий стол у стены, находящейся напротив единственной двери. На столе непонятно зачем расположился кинескопный телевизор американского производства годов девяностых.