Черное копье
Шрифт:
— Что с нашими братьями, которые пошли к Форпосту?
— Стали пищей воронам на поле брани! Что еще?
Вожак поднял опущенную было голову.
— Я задам тебе вопрос, который задавал уже многим и из нашего племени, и из других народов. Кто такой Белая Рука? Тот, которому повиновались наши предки? Только самые древние наши старики сохранили какие-то смутные предания о тех днях. Мы сидим в этих пещерах уже очень, очень долго, мы не знаем, где остальные колена нашего рода.
Малыш обернулся, глядя на хоббита, и тот вышел вперед.
— Белая Рука — это прозвище великого мага по имени Саруман Белый… — начал он, и орки тотчас обратились в слух, позабыв обо всем.
Его рассказ длился долго. Наконец охрипнув, Фолко умолк.
Некоторое время в пещере царила тишина. Потом предводитель
— Вот и все, а ты дрался, — сказал он Торину. — Вы можете оставаться здесь сколько угодно, вас никто не тронет. Мы живем сейчас сами по себе, и, может, даже к лучшему, что новый хозяин сгинул…
Последние слова он произнес уже почти про себя, поворачиваясь спиной к друзьям. Каменная дверь бесшумно закрылась за ним. Несколько минут прошло в оцепенелом молчании, а потом Торин принялся суматошно кидать на спины пони поклажу.
— Ты чего? — полюбопытствовал обретший прежнюю безмятежность Малыш.
— Сдурел?! — рявкнул Торин. — Ты что, ночевать тут решил?
— А куда нам деваться? — кротко вопросил Малыш. — Ты посмотри — темень, холод, ветер, снег… Куда мы пойдем? Нет, придется довериться слову…
— Чьему? — теряя терпение, завопил Торин. — Слову орка?! Сдурел, как есть сдурел! А чего ты вообще язык распустил! — накинулся он на Малыша. — И чего это ты ляпнул про Унголиант?
— А ты думаешь, было бы лучше, разошли они сейчас гонцов во все края и присоединись они… к этому самому?!
Гномы застыли друг перед другом, сердито сверкая глазами. Наконец Торин вздохнул, плюнул и принялся снимать мешки с пони.
— Так и быть, останемся… Но стеречь будете вы двое! Ясно? А я спать буду.
Ясным морозным днем они вылезли из пещеры. Белая нетронутая пелена выпавшего за ночь снега покрыла камни, ни единого следа не было видно. Постукивая зубами — ветер и не думал успокаиваться, — они продолжили путь.
Минула неделя тяжкого, взявшего все силы труда. Тропа шла под уклон, они миновали перевал, но каждый шаг стоил таких же усилий, как добрая лига. Кончились дрова, пришлось кое-как сооружать снежные избушки, на что уходило немало времени. Они уже не шли, а плелись. Без гномов хоббит бы уже давно погиб; и сейчас, покачиваясь на спине пони, куда его едва ли не силой усадили Торин и Малыш, он мог только дивиться их необыкновенной выносливости. Они брели молча, ожесточенно и упрямо пробивая грудью дорогу через снежные завалы. Никто их не преследовал, и хоббит со своим обостренным чувством опасности был совершенно уверен — вокруг них сейчас врагов нет.
Его мысли невольно возвращались ко встрече с орками, и он не мог не удивляться — насколько все же далеко смотрел Саруман! Видать, он не был так уж не прав, раз его творения, обретя хотя бы относительную свободу воли, отшатнулись от стихии бессмысленных и бесконечных убийств, двинувшись по пути постижения — для начала хотя бы собственных истоков и предназначения. Да, они оставались еще во многом орками, но все же… Недаром их так ненавидят орки истинные, мордорские…
Несмотря на все тяготы, они все же продвигались вперед, и вот настал день, когда их взорам открылась простирающаяся далеко на восток необозримая Приречная Равнина, сейчас вся белая, сверкающая снежными покрывалами; и дымки многочисленных, разбросанных тут и там деревень. Путь через горы кончился.
Глава вторая
ОЖИДАНИЕ НА КРАЮ
Они молча смотрели на изглоданный ветром край последнего утеса, не в силах вымолвить ни слова. Двухмесячная дорога, холод и метели, случайный ночлег в тех местах, где их застигала темнота, — все это было позади; теперь они могли наконец остановиться и перевести дух.
Над ними навис ярко-синий небесный купол; мартовское солнце сияло вовсю, а кругом расстилалась бескрайняя равнина, далеко на юго-западе был едва виден конус Одинокой Горы. В этих местах из-за края хребта выбегала узкая дорога, ведущая к Озерному Городу; в былые годы ею пользовались немногочисленные жители северных склонов Серых Гор. Где-то на самом восточном горизонте черной черточкой виднелись Железные Холмы — и вот в этом-то коридоре шириной чуть не в сотню миль им предстояло ожидать отряды Олмера, с не меньшим упорством пробивающиеся сюда же по другую сторону гор. А то, что это так, они знали от гномов — родственников Малыша, к которым они завернули, сделав краткую остановку возле южных ворот королевства потомков Дьюрина в Серых Горах. Дозоры гномов уже давно заприметили движение измученных сотен Олмера; по словам собеседников Малыша выходило, что друзья опережают остатки ангмарского воинства примерно на три-четыре дня; гномы и Фолко вздохнули с облегчением. Торин заикнулся было о том, что можно пройти под горами и встретить Олмера возле Северных Ворот, но Малыш отрицательно покачал головой — путь через все королевство занял бы по крайней мере неделю. Оставалось лишь, не жалея ни себя, ни пони, изо всех сил спешить к восточному краю гор, как и было задумано с самого начала. По хорошо наезженным зимникам, проложенным беорнингами в когда-то пустынных, а ныне густо заселенных землях между Серыми Горами и краем Зеленых Лесов, они шли ходко, насколько возможно сокращая ночевки и дневной отдых. Дорога отнимала почти все силы, однако они жадно ловили любой, даже самый невероятный слух, коими во множестве полнились в ту зиму придорожные трактиры.
К своему удивлению, хоббит убедился, что здешних лесорубов, углежогов и древоделей куда больше заботили дела каких-то непонятных степных племен Прирунья, чем новости из Соединенного Королевства. Так, мимоходом, как о чем-то совершенно незначащем упоминалось о войне Арнора с Ангмаром, о походе Наместника на Север; все были единодушны в том, что, хвала Дубу, война до нас не добралась; с кем и за что воевал там Арнор, мало кого занимало.
Известий с Юга, из Минас-Тирита, было побольше, но лишь в связи с заботами Приозерного Королевства, вассала могущественной Южной Короны; новости из устья Андуина были, в общем, утешительны для хоббита — на рубежах Гондора все спокойно, торговля с Харадом идет как всегда, пошаливают пираты на побережье, но не сильно, с флотом Пеларгира шутки плохи. О Короле упоминали мало, но всегда с почтением и легкой боязнью. Фолко удивило другое — любая новость из Гондора оценивалась лишь с одной стороны — поднимутся или упадут цены на лес, бревна, доски, древесный уголь, бересту и тому подобное; в то же время самые мелкие изменения в верхушке прирунских племен обсуждались с таким жаром, как будто от этого зависела их судьба. Хоббит недоумевал — кочевникам сюда не добраться, у них на пути Эсгарот и Приозерное Королевство, этим лесным жителям нечего бояться Степи.
Выспрашивая, подпаивая, а где и подслушивая, хоббит сумел узнать немало интересного о самом государстве Лучников; а среди прочего и то, что порубежные части в неурочное время подняты на ноги и подтягиваются к северной границе. После того как он услышал это от уже третьего купца, он мог только скрежетать зубами от бессильной злости на пару с Торином — хороши же эти потомки Барда, если в их королевстве всякий поганый купчик осведомлен о передвижении армий! Где уж тут говорить о внезапности! В Дэйле у Олмера не может не быть сторонников — это его родина, и весть наверняка найдет себе дорогу в обход пограничных постов.