Черное лето Тартара
Шрифт:
После чего он начал перетаскивать по одному телу из тоннеля в комнату. Пропустив цепь через наручники, а потом через кольцо он подтягивал тело до вертикального положение. Закрепив цепь к забитому ранее в стену крюку, чтобы тело не упало на пол, он пистолетом пристреливал наручники с поднятыми вверх руками к стене, после чего снимал цепь для нового тела. Тело оставалось фиксированным в вертикальном положении. Для дополнительной фиксации, вдоль талии и внизу в районе колен, Генри пристрелил с двух сторон по куску цепи, плотно прижимая тело к стене. Комната наполнялась пороховой гарью. Потратив около часа, он зафиксировал
Члены банды стали приходить в себя. Первым очнулся полковник. Генри заканчивал с последним телом, это была девица.
— Ты кто такой, — прохрипел полковник, — ты знаешь кто я, ты знаешь, что с тобой будет когда тебя найдут?
— Я? Я Мастер Горной Гильдии Генри Валент. Брат вон той девушки, которую убили твой сын и его приятели уроды, которых ты все это время покрывал. Знаю ли я кто ты? Ты тварь, в полковничьих погонах, которые осталось носить тебе очень недолго. Что со мною будет? Ничего. Никто не узнает, что стало с вами и кто это сделал. И поэтому меня никто никогда не найдет.
— Слушай, — полковник сменил тон, — давай договоримся. Твою сестру не вернешь. Хочешь убей их всех, но меня и сына отпусти. У меня много денег, я всех тебе отдам, и мы с сыном уедем, клянусь тебе.
— А хочешь я вас всех отпущу, и даже извинюсь? — сказал Генри, проверяя крепление цепей у девицы.
— Хочу, что для этого нужно сделать? — полковник оживился.
— Верни к жизни мою сестричку и ее подружку, сделай так, чтобы их тела не были так изуродованы, чтобы она снова меня радовала своим смехом. Ты знаешь, упырь, как она смеялась? — Генри подошел вплотную в полковнику и с ненавистью посмотрел ему в лицо, — не можешь, такие как ты только могут отнимать жизнь. Так что извини, вам всем придется сдохнуть, и я постараюсь, что бы эта смерть удивила даже Сатану в Аду.
— У меня еще есть дети, — зашел с другой стороны полковник, — они останутся сиротами, пожалей их.
— А вот у моей сестры никогда не будет детей, не будет мужа, даже парня любимого не будет. Вы растоптали ее девственность на этом грязном матраце и забрали ее жизнь. А моя мама никогда больше не будет улыбаться. Но ты не переживай за своих детей и их сиротство. Перед тем как я закончу с вами здесь, я и мои ножи наведаемся к каждому из вас домой. Они не долго будут сиротами, вы скоро встретитесь в Аду. Я убью все живое в ваших проклятых домах, а потом сожгу их. И тоже никто ничего не найдет. Несчастный случай. Серийный.
При этих словах начбез беспокойно заерзал на стуле.
— Господин Магистр, — я все понимаю, убийцы, насильники, я бы их сам своими бы руками придушил, но семьи, это же совсем другое. Что скажут в Столице, если мы допустим такую бойню? А этот Генри, где Вы его только взяли, он хотя и молодой, а ощущение, что более матерого убийцу я еще не встречал, а уж я их навидался за свою жизнь, не приведи Господь. Да для него человека зарезать, это раз плюнуть, он же сделает это, убьет их всех, и переведет стрелки на других. В же сами видели, как он все спланировал и рассчитал. Я скажу честно, Вы же знаете что я мало чего боюсь, но он меня действительно пугает, — испугано он обратился к Магистру.
— Не бойся, спорю с тобой на один империал, что он просто хочет, чтобы они помучались, представляя, как он это будет делать. Никого он не убьет, — решительно оборвал его Магистр.
Все члены банды,
— А все уже в сборе. Все очнулись? Отлично. Теперь слушайте, я покину вас на пару часов, — Генри еще раз проверил как все закреплены, — Навещу ваших родных, чтобы когда вы сдохните тут, вас было кому встретить в Аду, как раз канистры с бензином и пригодятся. Не скучайте, попрощайтесь, помолитесь, тому кому вы верите. А когда я вернусь, я вам расскажу как вы умрете, вам понравится. Пожалуй для тебя полковник, я добавлю дополнительное крепление, уж больно ты здоровый и шустрый.
И Генри зафиксировал полковника дополнительной цепью на уровне его подмышек. После этого, он засунул руку в карман кителя полковника, достал ключи зажигания с брелком сигнализации и покинул комнату.
Начбез в панике посмотрел на Магистра. Тот сидел нахмурившись и сжав кулаки. Наконец сказал, — Если он поедет в город, перехватите его, но без фанатизма, чтобы он не пострадал.
— Господин Магистр, но тогда пострадают мои гвардейцы, — взмолился начбез.
— Используйте усыпляющий газ, но только если он поедет в город к их семьям. Я вот не уверен.
— Пусть попробуют освободится, пытка надеждой им не помешает, а заодно о родных пусть пофантазируют, а от машины нужно срочно избавиться, вдруг на ней жучок стоит, — думал Генри идя по тоннелю к выходу. Газ уже выветрился и маску можно было не надевать.
Выйдя из шахты он осмотрелся вокруг. Запах гвардейцев он почувствовал сразу как приехал к шахте. Магистр, Магистр, что тебе от меня надо, — подумал он, — кто я такой, что ты меня так опекаешь, и зачем я тебе нужен? Если я узнаю, что ты стоишь за смертью сестры, я сам тебе голову отрежу. Нет это не он, он так влюблен в мою мать, что не смог бы причинить вред Рае. Но хороший момент состоит в том, что если кто то из этих упырей вдруг чудом освободится, пока я буду заниматься с машиной, они далеко не уйдут
Генри направился к внедорожнику полковника, и открыл заднюю дверь. Из кустов он вытащил мотоцикл и с трудом запихнул его в багажное отделение. Потом вынес канистры из шахты и поместил их на задние сиденья. Сел за руль, и поехал по дороге от города, к дальнему оврагу, который присмотрел на карте еще вчера для того, чтобы уничтожить там машину на которой должны были приехать насильники.
— Ну что я говорил?
– торжествующе сказал Магистр вспотевшему начбезу, — гони империал, он поехал утилизировать машину. Никого он убивать не будет.
— С удовольствием, я бы и сто отдал, но он был очень, очень убедителен, лично я ему поверил.
В это время в комнате с прикованными убийцами они пытались освободится и удрать. Не дергался только полковник, он уже все понял, и смирился. В душе он даже был рад, что так вышло. Он знал, что он чудовище, что на его руках были жизни нескольких десятков молодых убитых и замученных им за его долгую жизнь, молодых девушек. Он надеялся, что хотя бы его дети пойдут в его жену, чистого и светлого человека, и для него было катастрофой когда три года назад, его сын с дружками убили свою первую девушку. С тех пор, он постоянно их прикрывал, но их забавы становились все кровавей и все более жестокими. Им мало было изнасиловать и убить девушку, им надо было, что бы она как можно больше и дольше мучалась.