Черное пламя (др. перевод)
Шрифт:
— лучше попробуй дернуть льва за хвост, чем снова вызвать гнев Черной Марго. А сейчас — уходи отсюда.
— Погоди, Хелл, — вмешалась Принцесса. — Мне все еще нужно рассчитаться с тобой.
Она повернулась к Олину.
— Куда ты направляешься сейчас, Олин?
— В Н'Орлеан. У меня есть кое-какие знания, которые я хочу передать Йоргенсену. Я затосковал по Великому Городу.
Он замолчал.
— Я видел Хоакина. Селуи пал.
— Я знаю. Я отправляюсь туда сегодня ночью, чтобы встретиться
— Он послал своих представителей в Ч'каго.
— Хорошо, — она загорелась. — Значит, снова будут битвы.
Затем ее глаза стали мечтательными.
— Я никогда не видела пресного моря, — добавила она задумчиво, — интересно, может ли оно быть таким же прекрасным, как голубой Залив рядом с Н'Орлеаном.
Старый Эйнар покачал головой, растрепав тонкие седые волосы.
— Когда будет конец всему этому, Маргарет? — спросил он тихо. — После того, как Ч'каго будет захвачен — куда вы отправитесь тогда?
— Тогда на земли, лежащие севернее пресного моря и восточнее их. В Н'Йорк и все остальные города на побережье.
— А затем?
— Затем Южная Америка, я так думаю.
— А затем, Маргарет?
— Затем? Остается еще Европа, окутанная тайной, Азия, Африка — все земли, известные Древним.
— А после всего этого?
— После этого, — ответила она задумчиво, — мы сможем отдохнуть. Огненная судьба, ведущая Хоакина, наверняка, не заведет его за пределы мира.
— Так значит, — сказал Олин, — ты собираешься покорить весь мир только для того, чтобы отдохнуть в конце пути. А почему не отдохнуть сейчас, Маргарет? Неужели ты собираешься преклонить свою голову на всем земном шаре?
Ярость сверкнула в ее глазах. Она вскинула руку и ударила старика по лицу, но легко, потому что он продолжал улыбаться.
— Глупец! — закричала она. — Тогда я сделаю так, что всегда будет война! Между мной и Хоакином, если в этом будет нужда или между мной и кем-то другим — кем угодно — лишь бы сражаться!
Она на мгновение замолчала.
— Оставь меня, Эйнар, — попросила она вяло. — Мне не нравятся вещи, которые ты пробудил во мне.
Продолжая улыбаться старик направился к выходу. У двери он остановился.
— Я увижусь с тобой перед тем, как умру, Маргарет, — пообещал он и был таков.
Она последовала за ним до двери.
— Сора! — крикнула она. — Сора! Я еду!
Хелл услышал тяжелые шаги толстой Соры и через мгновение она появилась, неся котурны и пару блестящих перчаток. Она сразу же вышла.
Медленно, словно нерешительно, Принцесса повернулась лицом к Хеллу, который все еще не позволял лучу надежды проникнуть в душу, потому что он слишком много испытал от Марго, чтобы поверить в ее обещание Старому Эйнару пощадить его. Хелл чувствовал лишь восхищение, которое она всегда вызывала в нем, впитывая глазами ее невероятные
— Хелл, — сказала она ласково, — что ты думаешь обо мне сейчас?
— Я думаю, что ты черное пламя, горящее холодом вокруг мира. Я думаю, ты одержима демоном.
— И ты ненавидишь меня?
— Я бы молился, если бы смог ненавидеть тебя?
— Тогда смотри, Хелл. — Своими маленькими руками в перчатках она взяла его большие руки и положила на совершенном изгибе ее шеи. — Я даю тебе свою жизнь. Ты можешь только сжать свои могучие руки, и Черная Марго навсегда исчезнет из этого мира.
Она замолчала.
— Неужели я должна просить тебя?
Он почувствовал, как расплавленный металл вливается в его руки от соприкосновении с ее кожей. Его пальцы стали твердыми, словно металлические прутья и всей силы их не хватило бы, чтобы поднять единое перышко или сжать мягкое горло, на котором они лежали. И глубоко, в изумрудном пламени пылающем в ее глазах, он снова увидел отблеск насмешки
— мучительной, издевательской.
— Ну, так что же? — спросила она, убирая его руки, но продолжая сжимать своими. — Значит, ты не ненавидишь меня?
— Ты же знаешь, что нет, — простонал он.
— А ты любишь меня?
— Пожалуйста, — пробормотал он. — Неужели есть нужда снова мучить меня? Мне не нужны доказательства твоего превосходства.
— Тогда скажи, что любишь меня.
— Небеса, простят меня за это, — прошептал он. — Люблю!
Она отпустила его руки и улыбнулась.
— Тогда послушай меня, Хелл. Ты по-настоящему любишь Вейл и мало-помалу воспоминание померкнет перед реальностью. Вскоре в тебе ничего не останется от Черной Марго, а всегда будет Вейл. Я ухожу сейчас, надеясь, что мы никогда больше не встретимся, но… — тут ее глаза снова стали ледяными. — Я сначала должна рассчитаться с тобой.
Она подняла свою руку в перчатке.
— Это за твое предательство! — сказала она и яростно ударила его по правой щеке.
Брызнула кровь, на щеке останутся шрамы, но он стоял неподвижно.
— Это за твое насилие! — сказала она и серебряная перчатка вонзилась во вторую щеку.
Затем ее глаза стали более ласковыми.
— А это — прошептала она, — за твою любовь!
Ее рука обняла его, ее тело прижалось к нему, ее удивительные губы обожгли губы Хелла. Он почувствовал, что на мгновение объят пламенем, и затем она исчезла. Вместе с ней — часть его души. Когда Хелл услышал стук копыт жеребца Эблиса под окном, он повернулся и медленно вышел из дома туда, где Вейл сидела, склонившись над телом отца. Она бросилась к нему, стерла кровь с его щек и странное дело, ее слова были не о смерти отца и не о спасении жизни Хелла, а о Черной Марго.