Чёрное сердце. Часть 1. Ненависти вопреки
Шрифт:
– У меня есть сила, – чуть медлит с ответом Алберта, смотря в упор.
– Лишь ангел способен… – умолкаю и подозрительно щурюсь: – Михаил тебе отдал свою душу?
– Нет, – торопливо мотает головой демонесса: тёмные волосы убраны на затылке в тугой пучок. – Ты меня знаешь, я бы никогда не приняла такой жертвы от любимого…
– Неправда!!! – взрываюсь негодованием. – Та, которую я знал и любил, потребовала бы её! Или завладела хитростью, коварством!
– Возможно, – мягко соглашается Ал, – но я меняюсь…
– Молчи! – свирепею. – Ты предала даже не меня – своих братьев, сестёр, господина…
– О
Сочувствующий тон раздражает ещё больше, пыхчу яростней. Алберита улыбается уголками полных губ:
– Мы – дети одного бога, лишь оступившиеся…
– Бред! Мы – враги! Стоим по разные стороны! – перекрикиваю ересь, явно навеянную Михаилом. – Как ты прошла границу незамеченной? – чеканю вкрадчиво. – Талисман? Амулет? – вновь перехожу на повышенный тон. – Заклятие? Откуда сила??? – требую рыча, стискиваю клинок до жалобного скрипа.
– Она во мне, – немного дрожит мелодичный голос Ал. Её аккуратный нос и упрямый подбородок надменно вздёрнуты.
– Ты… – теряю речь. Неверующе перевожу взгляд на живот любимой, но он пока не выделяется – ни намека на беременность. От негодования глаза застилает дымка злобы, но не успеваю их воздеть – на голову обрушивается оглушающая тяжесть.
Проваливаюсь в звенящую темноту и также стремительно выныриваю.
Голова раскалывается, плохо понимаю, где я и что со мной. Со всех сторон летит мерзкий гул, точно над ухом жужжит рой ос. Гвалт формируется в обрывочные слова:
– Он отпустил…
– Предал…
– Дал уйти…
– Убить отступника…
– Прогнать…
– Уничтожить…
– Пусть дьявол вершит суд…
Мутным взором оглядываюсь. Очертания огромной каменной залы неточны, но вроде валяюсь на полу перед пустым троном дьявола. Невысокие серые ступени сейчас бесконечно далеки. Меня окружают братья и сёстры. Бесформенные тени медленно, спонтанно материализуются в людские личины. В размытых образах нет сочувствия – лишь презрение, гнев, злоба. Так и вижу, как они меня раздирают на куски от ненависти.
Подняться не получается. Тело болит так, словно бульдозером проехались, а потом, добивая, полбашки снесли. Порываюсь дотронуться до лица – но руки висят плетьми. Ноги не слушаются – явно переломаны. Гвалт возбуждённых голосов умолкает недружный строем.
Ощущая себя куском отбитого мяса, силюсь… фокусируюсь – глаза затёкшие, картинка расплывается, но не заметить господина невозможно. Великан гордо восседает на троне, словно сам Господь Бог, хотя так и есть, по крайней мере, для жителей Ада. Огромный человеко-козлоподобный, – любимая ипостась господина, – с толстыми длинными спиралевидными рогами. Лицо вытянуто. Из-под массивных надбровных дуг недобро сверкают нефритовые глаза с продолговатым жёлтым зрачком, постоянно меняющим и размер, и наклон – то узкий, то широкий, то продольный, то поперечный. Крылья расплющенного носа-картошкой яростно вздрагивают, из ноздрей чуть заметно клубится сероватый дым. Большой рот от уха до уха с губами-плюшками – скалится. Широченная шея плавно перетекает в невероятно мощные плечи, грудь, будто выкована из бронзы. Линии мускулистых рук завораживают чёткостью лепки. Здоровые ладони-кувалды с толстыми когтистыми пальцами, сжимают подлокотники дубового трона. Фигура сужается к торсу с рельефным прессом кубиками. Крупные оголённые ноги заканчиваются
– Ты упустил вора! – зал неспешно наполняется рокочущим металлическим голосом дьявола, глубоким и свирепым. Испуганный «гул» приспешников благоговейно соглашается. – Оправданий нет. Похищен важный камень! Ты признаёшь себя виновным?
Каждый звук чувствителен, словно касаются раскалённым железом оголенных нервов. Через «не могу» силюсь открыть рот:
– Да… – собственный голос – чужой. Хриплый, булькающий. Захожусь надсадным кашлем – во рту сахарная пряность. Сплёвываю багровый сгусток.
– Пощады не жди! – громыхает злобой дьявол и величественно встаёт. Медленно шагает по ступеням. Прислужники хватают меня с обеих сторон под руки и грубо поднимают на колени. Тело уже не стонет от боли – орёт, срывая глотку. На миг теряю сознание – окутывает тишиной, покоем – и стремительно возвращаюсь к жестокой реальности. Безжалостно, точно сдирая скальп, меня дёргают за волосы, заставляя глядеть на дьявола. Что есть сил, удерживаю голову высоко – слабости не покажу. Да, виновен, но меня «огрела» невиданная сила.
– Тебя ждут семь кругов Ада, – зловеще повелевает господин. – Семья пройдёт через твоё тело и заберёт по кусочку от собранных душ за все тысячелетия. Оставят самую малость, чтобы ты проникся всей болью и познал истинное горе, когда будешь подыхать среди живых на Земле. Ни одна собака тебе не посмеет помочь!
Прикладывает ладонь к моей груди, где неистово бьётся обречённое сердце:
– Клеймо отверженного – твоё по праву! – Рука господина задаётся пламенем. Янтарный язычок собирается на плече, неспешно перетекает ниже. Дьявол надавливает сильнее – нестерпимая боль пронзает тело, слышится запах палёного мяса. Креплюсь, как могу – чтобы не закричать в голос, до скрипа и хруста сжимаю зубы. Вновь теряю сознание, но глухой удар приводит в чувства.
– Поведу тебя по ступеням Царства теней, – едва просачивается голос дьявола сквозь звон в ушах. – Это даже не ступени, а лабиринты, которые заканчиваются исключительно тупиками. Кладбище всех надежд, иллюзий. Только похоронив их, сможешь идти дальше к истинному владычеству над собой и миром людей. Лишь смерть твоих пристрастий и всего, что дорого, может тебя освободить. Пройдя через мрак смерти, через кромешную темноту, можно возродиться и очиститься. Единственная жертва, которая от тебя принимается – ты сам. Убив в себе человека, сможешь найти путь домой и получить в подарок благодать мою. Эта мысль настолько тебя захватит, что почувствуешь неистовое желание сгореть в Адском пламени. Настанет время, и ты будешь молить о забвении. Откажешься от перерождения в мирах Вечности моей, но, только одолев эти испытания, окупится кровью душа твоя!
От новой порции боли стенаю, точно насквозь пробивает стрела. Ускользающим взглядом замечаю: из меня вытекает тень и, материализуясь, отходит в сторону уже демоном в человеческом обличье, за ним следующий… и так бесконечно много… долго… Не сопротивляюсь, лишь от ударной волны очередного брата или сестры, выдирающего из меня кусок жизни, чуть дергаюсь вперёд… Мучительно, но к пыткам физически привыкаю – боль тускнеет, притупляется.
Единственное, что останется со мной, пока не умру окончательно – память.