Черное сердце
Шрифт:
Он позвонил в парадное, она, нажав у себя кнопку, открыла замок, и он вошел в старый скрипучий лифт с проволочной сеткой. Он устало массировал переносицу. Встреча с Ричтером прошла не так, как он поначалу себе представлял. Каким-то образом он утратил инициативу. Его сбил с толку этот дикий звук и легкость, с которой Ричтер расшвырял четверых, словно бы люди были легкими, как перышки. Туэйт вздрогнул, будто отгоняя дурной сон.
Мелоди, в наскоро накинутом красном кимоно, ждала его в дверях. Это была узкобедрая женщина с маленькой грудью. Черные прямые
Узкое лицо, маленький подбородок, тонкий нос с изящно вырезанными ноздрями. Она ни в коей мере не могла претендовать на звание классической красавицы, подумал Туэйт, зато у нее было много других чудесных достоинств.
– Что ты здесь делаешь, Дуг? – в ее голосе звучали отголоски иных языков, если быть точным, одиннадцати, включая русский, японский и по меньшей мере три диалекта китайского – это был ее способ времяпрепровождения: она гордилась умением говорить на основных языках мира.
– А ты как думаешь? – резко произнес он. – Я просто захотел прийти.
Он двинулся к Мелоди, но она уперлась рукой ему в грудь и покачала головой.
– Сейчас не время. Я...
– Глупости! – Вот так вот, выкинули из дела, и пойти некуда! Ну и ладно!
Он попытался отстранить ее. Мелоди сопротивлялась.
– Дуг, постарайся понять...
– Мы договаривались, – он не собирался понимать.
– Я знаю, но это не означает, что ты можешь являться в любое время, когда тебе...
– Да мне плевать, пусть у тебя хоть принц Уэльский сидит! – гаркнул он, вталкивал ее в квартиру. – Скажи ему, пусть убирается.
Мелоди захлопнула дверь и смерила его долгим взглядом.
– Господи, – прошептала она, затем, чуть громче: – Лучшее, что ты можешь сделать – исчезнуть.
Туэйт молча прошел через гостиную, повернул налево, в кухню. Открыл холодильник, оглядел полки, и только тогда понял, что есть ему совсем не хочется. Он рухнул на стул и, уперев локти в стеклянную столешницу, положил голову на руки. Странно, подумал он, но в последние дни у него совсем пропал аппетит. И вот сегодня, к примеру... Какого черта он делает здесь, в квартире шлюхи, когда ему следует быть либо на работе, либо дома?
Он услышал тихие голоса, потом стук затворяемой двери. Он старался ни о чем не думать – так было легче. Мелоди ворвалась в кухню и принялась швырять в раковину сковородки и кастрюли – совсем как разъяренная домохозяйка.
– Ты просто скотина, ты знаешь об этом? Даже не представляю, как я могла вляпаться в такую историю.
– Ты трахаешься с мужиками за деньги, ты что, забыла? – злобно ляпнул Туэйт и тут же пожалел об этом. Мелоди повернулась к нему, щеки ее горели.
– Да. Но я та, к которой приходишь ты, Дуг! Так что тебе удобнее было бы забыть об этом. Почему ты не идешь домой к жене и детям?
Он прижал пальцы к глазам, пока под закрытыми веками не появились белые круги.
– Прости, – сказал он, тихо. – Я не ожидал, что у тебя кто-то будет, вот и все.
– Да, а что ты ожидал?
Он взглянул на нее снизу вверх:
– Я об этом просто не подумал.
– Нет, – сказала она, подходя к нему. – Все не в порядке. У тебя со мной те же отношения, что и с другими в этом городе, как я понимаю, только с меня ты берешь не деньгами. Хорошо, я это принимаю. У меня нет выбора. Но если дело доходит до того, что ты разгоняешь моих клиентов, тех, на ком я зарабатываю, мне следует провести четкую черту.
– Только не говори мне, где проводить черту! – заорал он и так резко вскочил, что она отпрянула. – Я устанавливаю правила! Я здесь хозяин и господин, и если ты в этом хоть на минуту усомнишься, я отволоку тебя в участок и посажу за решетку!
– И все себе испортишь? – Она тоже повысила голос. – Не смеши меня. Тебе здесь нравится, тебе здесь хорошо. Еще бы, бесплатные радости! Да здесь ты их получаешь куда больше, чем дома!
– А это не твое дело! – орал он. – Я тебя больше предупреждать не буду!
– Я устала от твоих предупреждений. Я устала от тебя, Туэйт. Оставь меня в покое, слышишь? Я буду отдавать тебе процент от заработка, как все остальные. А ты трахай кого-нибудь еще.
– Черт тебя побери! – он кинулся к ней из-за стола.
– Что такое? – дразнила она. – Я предлагаю тебе часть выручки. Разве этого недостаточно, чтобы смягчить твое суровое сердце? Да вы там у себя в участке, ублюдки, тем только и заняты, что высчитываете, с кого сколько содрать.
До этой последней фразы она, возможно, и не понимала, насколько глубоко оскорбляет его. Но теперь увидела, как в его глазах зажглась ярость убийцы, и отступила к буфету. Она нащупала за спиной длинный хлебный нож с деревянной ручкой.
Но он выхватил у нее оружие и влепил ей пощечину. Она закрыла лицо руками, он с силой раздвинул их.
– Сволочь! – кричала она. – Ублюдок! – И тут она увидела, что из глаз его текут слезы. – Дуг... – произнесла она нежно.
– Ну почему ты не займешься чем-нибудь другим. Господи Боже мой... – рыдал он, прижавшись своей большой головой к ее груди. Она гладила темные волосы, потом обняла конвульсивно вздрагивавшие плечи. Она целовала его лоб и шептала «все в порядке» – скорее себе, чем ему.
Конечно же, настоящее ее имя не Мелоди. Родилась она Евой Рабинович в трущобах примерно в миле от нынешнего обиталища. Но об этом знал только Туэйт. Он познакомился с ней во время расследования одного особо запутанного убийства, и на первых порах она была его главной подозреваемой, поэтому он вызнал о ней все.
– Ты закончила Колумбийский университет, – сказал он ей однажды. – Почему ты занялась тем, чем ты занимаешься?
– После окончания я получила степень доктора философии, и ничего более, – ответила она. – Я чувствовала себя, как голый король. Мне некуда было идти, мне нечего было делать. Ты же знаешь, у нас в семье денег не водилось. А теперь я зарабатываю столько, сколько мне надо, – она пожала плечами. – Иногда даже больше. И могу позволить себе то, что хочу. – Ее серые глаза внимательно его изучали. – Ну а ты-то сам?