Чёрное солнце
Шрифт:
Я и моя любовь. Как мы здесь оказались совсем не важно. Важно, что рядом! Главное что мы рядом. А с врагами справимся. Разберемся, почему они имеют, что-то там, ко всему, что мне так дорого. Память моих предков: Отца! Деда! Прадеда!!! Говорит о том что. Серединными землями, не по праву, владеет кучка наглецов именующих себя Русскими. Это даже не люди. А очень злобные твари. Эти твари захватили власть, и недра пятой части нашей планеты. И на другие планеты, не дают летать за полезными ископаемыми. Потому, что ракетные двигатели делают тоже у них. Ну и всё в таком духе. Героям Слава.
Любимая застонала и зашевелилась. И я сразу – же.
Итак, моя красотка, пришла в себя и, первым делом спросила:
– Ты кто?
– Я муж твой Фёдор Сычёв. Не узнала что ли?
– А я кто?
– Ты моя любимая жена Наталья.
Она взялась рукой за то место на затылке, куда я врезал прикладом.
– Да и не врезал я. Я же знаю, куда бить. Что я самоубийца, любимой женщине врезать. Так ударил куда надо. Но только, чтобы чисто вырубить. А больно тебе любимая сама знаешь, я ни сделаю, ни при каких условиях. – Замямлил я.
– Понятно.
Любимая встала на ноги. В лучиках солнца пробивающихся через пробитую осколками дверь. …..
Такая она классная!!!… Её точёная фигурка и высокая грудь, в этих золотистых лучиках солнца!!
– Слышишь, муж.
Строгий слегка пренебрежительно – командный голос жены вернул меня в реальность.
– Твой сектор три. Вот здесь перехватываешь сектор четыре слева и часть пятого сектора справа страхуешь. Позиция слуховое окно засвечена, значит, будешь контролировать с верхних этажей. Твои запасные точки и координаты сбора в случае отхода сейчас придут тебе на монитор.
Она набрала код на открывшемся мониторе (ай пода), расположенном на предплечье.
– Пришло?
– Нет. Ну, правда, говорю, нет. На сама посмотри.
Не помню, когда я последний раз просил своего ангела, прогуляться со мной. Явно давненько.
– С коварной улыбкой.– Это я понял потом, когда анализировал свой попадос.
– Эта коварная особа. Не поверишь, родная я тогда, правда, думал, что это ты. А тогда как морок, какой – то нашёл. Ты мне веришь? Правда веришь? Ну, тогда пойдём в спаленку….
Что – то я отвлёкся.
Наталья вернула мне шлем предварительно что – то потыкав пальцами на мониторе.
– Теперь посмотри. Должно прийти все, что я тебе отправляла.
Действительно координаты запасных позиций и пути отхода чётко прописались на карте монитора.
Пройдя по пыльному чердаку, мы подошли к люку, ведущему с чердака в подъезд дома. Грохотом десятка перфораторов работающих на разных этажах встретила нас пустота открытого люка. Грохот строительных перфораторов, ударяющих по два три удара в крепкую бетону стену. Пока мы спускались по чердачной лестнице, пару раз, тряхануло, так, что ощущение присутствия на строительной площадке сразу пропало. И пришло чёткое понимание того, что ты попал на поле боя. Причём не того боя который в чистом поле.
– И далеко не в чистом.
Думал я пробираясь вместе с Натальей к окну разбитой и похоже разграбленной квартиры. Пыль вперемежку с дымом вызвали першение в горле. Я прокашлялся и надев респиратор огляделся по сторонам. Валяющиеся на прожженном, тлеющем паласе, ящики шкафа и сброшенные
– Вот твой сектор. Валишь любого, кто в нём появится. Там в углу ещё три мухи и один шмель. Сейчас скажу Анзору, он тебе ещё пару жевелинов притащит и цинк с патронами. У тебя же 7,62.
Наталья показала рукой на мой любимый автомат.
– Конечно. Ты же знаешь.
Странно, раньше она редко видела меня с оружием. Но когда это случалось, всегда подкалывала меня, за надпись «Оксана», на ручке моего автомата. А сейчас ни чего. Просто развернулась и ушла.
Автомат АКМС достался мне, от одного воина, на одном поле боя. По итогам боя он стал ему уже ни к чему. А мне понравился. На деревянной ручке изделия изготовленного ещё в СССР, предыдущий хозяин, а может и его предшественник – до него, владевший этим замечательным оружием. Выцарапал чем то острым на пистолетной ручке, имя Оксана и, залил его лаком. Мне всегда нравилось делать таинственное лицо и дразнить жену разными прикольными отмазками. А теперь она меня лишила этого удовольствия. Мало того, она вышла из комнаты, даже не обняв и не поцеловав меня. Конечно, удар прикладом в голову не располагает к поцелуям. Но, не до такой, же степени.
Думал я, изучая свой сектор для стрельбы. Он почти совпадал с нанесёнными на карту. Три Д изображения карты отличалось только тем, что дом на карте был целым, а в реальности:
– Вон у пятого углового подъезда пятиэтажки как не бывало трёх верхних этажей. Выбитые глазницы окон и языки пламени, вырывающиеся из нескольких очагов, не были обозначены на карте. И сами улицы на карте не были завалены обломками близлежащих домов и осколками битого стекла. Хаос войны. Обломки мебели, и битый кирпич, вперемешку с какими – то тряпками и, остовами догорающих и уже догоревших машин тоже не значились на чётком рисунке три Д карты. В разбитом окне сгоревшего микроавтобуса стоящего на противоположной стороне улицы торчал покорёженный велосипед. И вдруг из-за этого автобуса вышел пожилой мужчина в грязной, потрёпанной одежде и стал вытаскивать, из него велик. Для чего он это делал было не совсем понятно. Вряд-ли велосипед с закрученной винтом рамой можно было восстановить. Грохот уличного боя совершенно не смущал мужика. С маниакальным упорством он пытался вытащить велосипед из окна микроавтобуса. Когда у него не получилось сделать это со стороны улицы, он зашёл в салон маршрутки и стал выталкивать его оттуда. Бабахнувший над моим ухом выстрел отбросил мужика внутрь салона.
– Пятихатка.
Кавказец, стоящий за моей спиной и сделавши тот самый выстрел, с улыбкой протянул мне руку.
– Анзор. А ты, тот самый новенький?
– Зачем ты его убил?
Похоже у меня в голове на тот момент поменялось ещё не всё. Мне, не было понятно, для чего он убил совершенно ни чем не угрожающего нам старика. А когда я чего – то не понимаю, то руку пожимать не тороплюсь.
Кавказца, похоже, это совершенно не смутило.
– Тебе, что расценки не сказали?
Удивлённо – заинтересованно спросил Анзор, рассматривая в оптику винтовки улицу.