Черное Солнце
Шрифт:
— Да, госпожа, — кивнул бородач, — Лаборатория замаскирована. Никто не найдет.
— Хорошо, — она повернулась к боссу, — А ты лежи и помалкивай. Чуть что — получишь дозу нейропаралитиков. И Бездну даже не вздумай применять — я сразу почувствую. Усек?
Тот слабо кивнул. Говорить ему явно было тяжело.
— Ирма, за руль, — скомандовала Перчинка, — Остальные по машинам прикрытия. Уходим.
— Госпожа, — женщина в черном плаще с капюшоном (видимо, Ирма) села за руль, — А что с планом «Омега»?
— Пока отменяется, — Перчинка задумчиво
— Но ваш отец…
— Папа поймет, — твердо сказала мирмеция, — В конце концов, я делаю это ради него. Ради всей нашей семьи. Просто… другими методами. Такой ценный пленник… достоин принадлежать только роду Безумовых.
— А Император? — хохотнул бородач.
— А Император обойдется.
Двигатель заурчал, и внедорожник плавно тронулся с места. За ним последовали еще несколько машин — группы прикрытия заняли позиции.
— А с пленником что делать будем? — спросил шрамированный, кивая на босса.
— Для начала — вылечим, — Перчинка провела рукой по противогазу, — А потом… у нас будет долгий разговор. Очень долгий.
Караван машин растворился в сумерках, держа курс на Дикие Земли. Позади осталось Синегорье — израненное, но выстоявшее. А впереди ждала неизвестность и новые тайны, которые еще предстояло раскрыть.
«Прости, папа», — подумала Перчинка, глядя на удаляющийся город, — «Надеюсь, ты поймешь…»
Глава 31
Благодарные слушатели, которые не могут убежать…
Я продолжал незаметно накладывать печати Бездны на Черное Солнце, краем уха прислушиваясь к разговору. Каждый символ требовал предельной концентрации — одна ошибка могла стоить Айсштиль и остальным свободы. Или даже жизни. Работа осложнялась тем, что артефакт словно сопротивлялся — он хотел завершить начатое слияние осколков.
Кривотолков медленно приходил в себя после освобождения от контроля. Его взгляд постепенно прояснялся — теперь в нем читалось осознание произошедшего. И… ужас? Страх? Отвращение к самому себе?
— Боги… — прошептал он, проводя рукой по лицу, — Что я наделал…
Он ссутулился, от величественной осанки не осталось и следа. Он огляделся вокруг, словно впервые видя последствия своих действий — разрушенные стены, следы битвы, раненых бойцов. Но князь быстро взял себя в руки. Даже сейчас, после всего случившегося, в нем чувствовалась порода — древняя кровь Кривотолковых не позволяла окончательно пасть духом.
Я сплел очередную печать, стараясь двигаться как можно незаметнее. В глубине Черного Солнца Айсштиль отчаянно сопротивлялась слиянию с другими осколками.
«Держись», — мысленно подбодрил я её, — «Осталось совсем немного».
«Легко тебе говорить!» — огрызнулась она, — «Ты не застрял тут с этими… этими…»
«Эй, я все слышу!» — это уже Ноктус. Его голос звучал чуть тише Айсштиль, но уже достаточно отчетливо.
Я приободрился. Это хороший знак!
Кривотолков опустился на одно колено перед
— Ваше Императорское Величество… Государь… Я совершил чудовищное преступление. Нет мне прощения. Но… — он поднял глаза, — несмотря ни на что, я считаю себя верным подданным короны. И приму любое наказание, которое вы сочтете справедливым. Даже если это будет казнь.
«Так, этот узор должен ослабить связь между осколками», — думал я, продолжая работу. Длинные разговоры были мне только на руку — отвлекали внимание от моих манипуляций. Хотя некоторые печати приходилось накладывать буквально вслепую, за спиной.
— Встаньте, князь, — голос Императора звучал строго… но гнева в нем не было, — Я видел, как вас контролировали. Хотя Машину удачи вы явно строили по своей воле.
— Мой разум оказался слишком слаб, — Кривотолков покачал головой. Его плечи поникли, — Я позволил им… ему… завладеть моей волей. Но… — он запнулся, и в его голосе впервые прозвучало отчаяние, — я молю лишь об одном. Пощадите мой род. Мою жену, моего сына… Дарью, Вадима. Они лишь выполняли приказы. Вся вина — только моя. Если нужна чья-то голова — возьмите мою.
Ноктус что-то мысленно проворчал о «благородных идиотах, которые вечно строят из себя героев». Я мимолетно улыбнулся, накладывая новую печать.
— Дима… — князь Соколов шагнул вперед. В его голосе смешались гнев и… сочувствие? — Ты всегда был упрямым бараном. Даже сейчас пытаешься всё взять на себя. Думаешь, Илона тебе это позволит? Или Вадим? Они скорее сами на плаху пойдут.
— Таков долг главы рода, Гриша, — Кривотолков слабо улыбнулся, — Защищать своих. Даже ценой собственной жизни. Ты лучше меня это все знаешь… Ты бы поступил так же… ради Светы.
— Да, — кивнул Соколов. Его взгляд стал жестче, — Без обид, Дима, но после того, что ты сделал со Светой… Я не буду отговаривать Государя, если он выберет казнь.
— Твоя семья не пострадает, — твердо произнес Император, — А твою судьбу решит суд. И даже если суд окажется милосерден… Тебе придется… многое искупить. Понадобятся годы, чтобы восстановить доверие.
— Все, что потребуется, Ваше Величество. Любая служба, любое испытание — я готов. И… — он запнулся, — Если суд проявит милосердие, отправьте меня куда-нибудь подальше. В Дикие Земли, на границу… Туда, где я смогу искупить свою вину реальными делами…
Кривотолков выглядел полностью сломленным. И это прямо чувствовалось в его словах, голосе и позе.
Я закончил очередной узор печатей. Осталось совсем немного — скоро можно будет начинать извлечение осколков.
«…и после того, как вы все перемешали, нужно добавить щепотку…» — донесся приглушенный голос Фомы Лисовского.
«Смертный, мне не интересна твоя наливка из кактусов!»
Я снова улыбнулся. Хотя бы мои друзья не теряют присутствия духа, даже оказавшись внутри древнего артефакта. Главное — успеть их вытащить, пока процесс слияния не зашел слишком далеко.