Черное солнце
Шрифт:
– Но вы же увезли ее.
– Да, это моя единственная заслуга. Я люблю ее такой, какая она есть, и на остальное мне наплевать. Знаете, с вами легко разговаривать. Не знаю, с чего это я вдруг разоткровенничался. – Рик пораженно покачал головой. – Со мной это впервые.
– Не удивляйтесь. Люди часто раскрывают мне душу, хоть я этого не заслуживаю. Не знаю, почему происходит подобное.
– У вас располагающая внешность. К тому же вы хорошо умеете слушать. Это редкий дар.
– Внешность? Хм.
Франц никогда
– Точно не будете курить? – Рик протянул трубку.
Мастер отрицательно покачал головой.
– В таком случае давайте ложиться спать.
Мужчины вернулись в дом. Для Франца повесили гамак в смежной с кухней комнате. Он устроился под теплым шерстяным одеялом и уже сквозь дрему слышал шаги Рика, проверяющего заперта ли калитка, и возню домовых за печкой.
Мягкий золотистый свет обволакивает тело, словно плащом. Беззаботный, ты идешь по дорожке, выложенной голубым мрамором. Весна в разгаре, и ликование природы приносит в сердце ни с чем не сравнимую радость. Воздух полон сладким запахом цветов.
Возле дороги стоит старый колодец. Мучимый внезапной жаждой, ты отодвигаешь крышку и берешься за скрипучий ворот. Ведро, полное студеной воды, появляется перед тобой, и ты наклоняешься, чтобы напиться. Но вдруг понимаешь, что остановился возле колодца совсем не для этого.
В небе одна за другой зажигаются звезды и со свистом падают вниз. Сияющий звездопад не прекращается до тех пор, пока на небе не остается ни одной звезды. Они разбиваются о твердый мрамор, ломая свои хрупкие лучи. Вся дорога усыпана их осколками.
Поверхность воды гладкая, словно зеркало, и, едва сдерживая дыхание, ты всматриваешься в свое отражение. Поразительно, но оттуда на тебя смотрит другой человек. Он замечает твое удивление и улыбается.
– Раэн…
– Виасто, – произносит призрак женщины, и по воде проходит рябь. – Виасто, – повторяет она и протягивает руку.
– Постой, не исчезай! Постой!
Ты всматриваешься в темную глубину, но там только отражение неба. Его синева пуста. Вода успокаивается, и в последний миг на ее поверхности, отливая серебром, проступает тонкий узор. Однако рисунок неполный, в нем не хватает завершающего штриха.
– Виасто… – шепчет ветер, ласково касаясь твоего лба.
– Где ты? Поговори со мной…
Колодец рассыпается миллионами брызг. Они разлетаются, сверкая на солнце, и драгоценными камнями падают на холодный мрамор.
Мастер рун очнулся, едва подавив крик разочарования. Несколько минут он сидел, пытаясь понять, что произошло. Память возвращалась неохотно.
Что
Франц выбрался из гамака и пошел на кухню напиться воды. По полке, звеня посудой, пробежал домовой. Его быстрый топот затих где-то в углу за вениками. Мужчина, не обращая на него внимания, налил полный ковш воды и вздохнул. В доме было темно, мерцали только угольки в печке, и он не мог видеть своего отражения в ковше.
– Ну, вот… Ты уже начинаешь верить в чудеса, – пробормотал он.
Другой домовой, греющийся в печи, громко чихнул, взметнув облако сажи. В углу послышался довольный хохот.
Франц покачал головой. Если в доме Рика и Дайны подобные вещи происходили постоянно, то неудивительно, что односельчане заподозрили ее в колдовстве. Сейчас людям на каждом шагу мерещатся прислужники темных сил. Достаточно малой искры, чтобы вспыхнуло пламя недоверия и ненависти.
Но что же такого важного было в его сне, что он никак не идет у него из головы? И проблема не только в Раэн. Какое-то незавершенное дело, и оно изводит его…
Мужчина опустился на стул, понимая, что не сможет заснуть, пока не разгадает эту загадку. Разгадка была рядом, она манила его, обещая принести успокоение. У мастера было чувство, что он забыл часть сновидения, и если он его вспомнит, то проблема решится сама собой.
– Чужак, чужак… – пропищал невидимый домовой и швырнул ему в глаза пригоршню сажи.
Франц выругался, размазывая сажу по лицу.
– Ты что творишь? – взвизгнул другой, и послышался звук, как будто на пол упала мокрая тряпка. – Это же гость!
– Вы что там, совсем обалдели? – рассердился Франц. – Так ведь и ослепить недолго!
И тут его осенило. Он забыл про недоразумение с домовыми и принялся чертить в воздухе рисунок, увиденный им на поверхности воды. Он кое-что вспомнил.
– Так вот что это значит. Раэн дала мне ключ, назвала руну. Мне же нужно ее только закончить. Господи, и как такое может быть?
Будучи не в силах остановиться, он продолжал составлять руну. Бросить все на полпути, когда завершение уже приближалось к концу, было для него невыносимо.
– Виасто… Виасто… – лихорадочно повторял Франц, и над его ладонью вспыхнула сложная руна, переливающаяся золотом. В ней было всего понемножку – исцеления, истины, честности, справедливости, солнечного тепла и первого весеннего ветра.
Он довел руну до конца и не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Она была совершенна. Этот знак принадлежал к числу созидающих и освещал своим мягким светом не только его ладонь, но даже стол и занавески на окне. Домовые притихли, они никогда не видели ничего более чудесного.