Черное солнце
Шрифт:
– Если вы вздумаете ослушаться меня, сделать что-то не так, то я убью вас, – холодно сказал Франц.
– И вас не будут терзать муки совести?
– Нет.
– Тогда какая между нами разница? – тихо спросил Тео. – Поменяйте местами ярлыки, и уже не разобрать, где мастер, а где черный маг, которого все ненавидят. Да и отчего меня ненавидят даже те, кому я не сделал ничего плохого? Дети, захлебываясь от плача, убегают с криками ужаса, едва заметив мою тень. Взрослые, вооружившись вилами, бросают грязью, и даже собаки, охваченные всеобщим безумием, скалят клыки и норовят накинуться. Вас когда-нибудь кусали собаки?
Франц не сводил с него пристального взгляда, понимая, что сейчас маг откровенен как никогда. Элейс тихонько подошла ближе и вопросительно посмотрела на мастера. Она тоже заметила, что с Тео творится что-то неладное.
– Почему вы об этом заговорили?
– А? – Маг очнулся от забытья.
– Таким безрадостным было ваше детство?
– Нет, я было по-своему счастлив. Ведь книгам нет конца, их пишут быстрее, чем я успеваю читать. – Тео уже был не рад, что начал этот разговор. Он сжался под взглядом и, казалось, стал ниже на целую голову.
– Вы хитрите и уходите от ответа, – заключил Франц. – Не забывайте, что в моей власти заставить вас говорить правду.
– Зачем вам это? – сухо спросил маг. – Мы же взрослые люди. Считайте, что я ничего не говорил. То, что происходило тогда, не имеет никакого отношения ко дню сегодняшнему.
– Я так не считаю. – Франц, когда хотел, мог быть упрямым не хуже гнома.
– Ах так! – разозлился Тео. – Тогда знайте правду! – Он сорвал маску и сказал с яростью, указывая на свое безобразное лицо: – Это не результат занятия черной магией. Совсем нет! Я таким родился!!!
– Как такое возможно? – недоверчиво спросил Франц.
– О, очень просто! Моя мать, будучи беременна, хотела избавиться от нежеланного ребенка и по совету знахарки выпила какое-то ядовитое снадобье, настоенное на жабах. Но я оказался сильнее снадобья, поэтому поборол его и родился. – Он горько рассмеялся. – Маленький монстр. Вы не понимаете, что мне довелось испытать! В тихом городке вдруг появляется исчадие Тьмы – ребенок с лицом мертвеца. Отца я никогда не знал – мать была проституткой, а сама мать умерла от ужаса, как только взглянула на меня. До сих пор остается загадкой, отчего горожане не убили несчастного младенца.
– О господи! – воскликнула пораженная Элейс и в испуге прикрыла рот руками.
Тео тотчас повернулся к ней.
– Ну как? Не хотите бросить в меня камень, а? С самого рождения я расплачивался за то, чего не совершал. Моим единственным другом был слепой старик-нищий, которому было наплевать на мою внешность. Я приносил ему хлеб, и он был счастлив.
– Как же вы стали магом?
– Я был талантлив. Очень талантлив, – повторил маг. – Этого не скроешь, не спрячешь. И кто осудит меня за то, что, ощутив в себе силы изменить свою судьбу забитого униженного сироты, я изменил ее?
– У вас был небольшой выбор, – заметил мастер.
– Или они меня одолеют, или я их, – кивнул Тео. – Ребенком я жил в монастырском подвале и частенько по ночам пробирался в
– Я сам рос сиротой, – сказал Франц.
– Но вы же не были уродом. – Тео снова надел маску. – Поверьте, разница огромная. Как только я стал настоящим чернокнижником и у меня появились первые деньги, а с ними и власть, я понял, что за деньги можно купить всех и вся. Женщины ненавидели, боялись, но все равно делили со мной постель. Звон золотых монет делал меня красивейшим из смертных. Забавно, как их только не выворачивало от моего вида… Мужчины слушались, с поклоном исполняя любые приказы. В этих руках… В этой руке, – поправился маг, – была заключена огромная власть.
– Но вы на этом не остановились. Чего же не хватало?
– Когда я оставался наедине с самим собой, одиночество становилось моим палачом. Ведь вам известно, что это такое? Мое одиночество было окрашено в желтый цвет. Желтый – цвет золота и фальши, окружающей меня. От самого себя правду не скроешь, и постепенно я удалился от людей, оставил их за чертой. Только книги были со мной правдивы, поэтому я окончательно избрал их общество.
– А если бы вы встретили женщину, которая полюбила бы вас такого, какой вы есть, вы бы вернулись к нормальной жизни? – движимая любопытством поинтересовалась девушка.
– Я встречался с извращенными натурами, которым нравилось «любить» мертвеца, – сухо сказал маг. – Ничего хорошего в этом нет.
– Вы прекрасно понимаете, что я не об этом говорю, – отмахнулась Элейс. – Я имела в виду ваши внутренние качества. Характер и прочее.
– Никто никогда не любил меня за внутренние качества. Чтобы их разглядеть за отвратительным уродством, необходимо было колоссальное присутствие духа. И у меня, – добавил он ворчливо, – ужасный характер. Вы можете спросить, почему я принял темную сторону? В свое время Бог первый отказался от меня, а его извечный противник одарил силой и властью. И если бы не неизбежная расплата за эти дары, я никогда бы не покинул его сторону. Но страх перед смертью многое меняет.
– У души нет лица, – покачал головой Франц. – Духи могут принять любой облик.
– На это одна надежда. Хоть на том свете я побуду златокудрым красавцем. Ну, вы выяснили, что хотели? Довольны?
– Вполне. Я же должен знать, с кем имею дело. Только тогда я смогу вам доверять.
– Тогда перестаньте подавлять меня руной. Ладно, – маг махнул рукой, – какая разница? Все равно вы убьете меня, когда дело будет сделано. И я наконец стану тем, кем фактически являлся всю жизнь. Стоит ли об этом горевать…
– Я не говорил, что собираюсь убить вас, – сухо сказал Франц.
– А что еще можно сделать с пленным чернокнижником? – Тео развел руками. – Вариантов немного. Хотя вы вполне можете вернуть меня в Родгур. Но я бы предпочел смерть от вашей руки, чем от пламени. Гномы разжигают для таких целей огромные костры. Вы же можете приказать мне умереть, и я не смогу противиться воле мастера рун.
– Франц, но ты же не сделаешь этого! – воскликнула Элейс. – Это будет несправедливо.
Мастер не ответил. Вместо этого он начал спуск в долину.