Черноглазая блондинка

Бэнвилл Джон

— Нет же! — запротестовал я. — Я был предельно вежлив!

— …а потом ты снова звонишь мне, и на этот раз у нас два трупа, какой-то лакей лежит у бассейна с пулей в ноге, богатый парень в бегах, а ещё один парень пытается в них податься. Я говорю себе: Берни, это чертовски трудное дело. Дело такого рода, Марлоу, что шериф, узнав об этом с минуты на минуту, будет ожидать, что я быстро с этим разберусь. Этот парень, Каннинг, ты знаешь, кто он?

— Нет, не совсем. Но ты же мне всё расскажешь.

— Он один из крупнейших инвесторов в недвижимость в этих краях. Он владеет универмагами, фабриками, жилыми кварталами — называй как хочешь.

— А ещё, он отец Питерсонов, — сказал я. — То есть, Линн и Нико.

Это

заставило его замолчать на секунду или две. Он наклонил голову вперед и сдвинул брови так, что стал похож на быка, готового наброситься на особенно назойливого матадора.

— Ты шутишь, — сказал он.

— Разве я стал бы тебя обманывать, Берни?

Он сидел и думал. Это было потрясающе — видеть Берни, погруженного в свои мысли. Вдруг он протянул руку, схватил мой портсигар, вытащил сигарету, сунул её в рот и зажёг спичку. Секунду или две он держал пламя в подвешенном состоянии, с выражением лица, скорбящим, но дерзким, как у грешника, готового уступить своему греху. Затем поднёс огонь к нужному концу сигареты и сделал долгую, медленную затяжку.

— Ах, — вздохнул он, выпуская дым. — Господи, как вкусно.

Я поймал взгляд бармена и поднял два пальца. Он кивнул. Его звали Джейк. Именно здесь, у «Виктора», я впервые встретил Линду Лоринг, и Джейк до сих пор её помнит. В этом нет ничего удивительного. Линда — та женщина, которую ты не забудешь. Может быть, мне стоит жениться на ней, если она всё ещё в этом заинтересована, хотя может быть уже и нет. Я уже говорил, что она невестка Терри Леннокса? Сильвия Леннокс, жена Терри, была убита, за что Терри и поплатился. На самом деле Сильвию убила женщина, обезумевшая от ревности — её муж и Сильвия были любовниками, — а также просто сумасшедшая. Терри всё равно хотел исчезнуть, вот почему он инсценировал свое самоубийство в засиженном мухами городке в Мексике под названием Отатоклан — хотя мало кто знает, что это была инсценировка, включая Берни. Почему я должен ему об этом говорить? Терри был подлецом, но мне он всё равно нравился. Он был стильным подлецом, а стиль — это то, что я ценю.

Джейк принёс два свежих «буравчика». Теперь Берни думал и курил одновременно, тяжело дыша между затяжками. Мне нужен этот напиток, а потом, может быть, и ещё один.

— Послушай, Берни, — сказал я, — прежде чем ты снова начнёшь вести отсчёт на пальцах и тому подобное, позволь мне повторить то, что я тебе уже говорил: моё участие в этом деле с Питерсоном случайно. Это не имеет никакого отношения ни к Каннингу, ни к мексиканцам, ни к убийству Линн Питерсон…

— Эй ты, умник! — сказал Берни, подняв руку, которая могла бы остановить движение на бульваре Бэй-Сити. — Просто сдай немного назад. Ты хочешь сказать, что Каннинг — это старик Питерсона?

— Именно это я тебе и сказал.

— Но как?..

— Потому что мне сказал Каннинг. Он прослышал, что я иду по следу его сына, — поэтому он притащил меня туда и велел своему человеку окунуть меня в бассейн.

— А что насчёт двух мексов, которых он заставил «своего человека» затоптать насмерть? Они, чёрт возьми, откуда там взялись?

— Они там оказались, потому что убили его дочь — убили Линн Питерсон.

— Я знаю, но зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем они убили её? Зачем они схватили её в доме Нико Питерсона? Во-первых, почему они оказались в доме Питерсона? — Он остановился, вздохнул и опёрся лбом на руку. — Скажи мне, что я тупой, Марлоу, скажи мне, что мои мозги поджарились после стольких лет работы в полиции, но я просто не понимаю.

— Пей свой напиток, Берни, — сказал я. — Возьми ещё сигарету. Расслабься.

Он вскинул голову и сердито посмотрел на меня.

— Я расслаблюсь, — сказал он, — когда ты перестанешь отгораживаться от меня каменной стеной и расскажешь мне, что, чёрт возьми, происходит.

— Этого я вам сказать не могу, — сказал я. — Я не могу тебе сказать, потому что не знаю. Я оказался вовлечен в это дело случайно. Позволь мне повторить: меня наняли искать парня, который должен был быть мёртв. А в следующий момент я по колено в трупах, и я чёрт возьми, сам чуть не стал трупом. Но послушай меня, Берни, пожалуйста, послушай, когда

я буду говорить это ещё раз. Я не знаю, как и ты, что происходит. У меня такое чувство, будто в одно прекрасное утро я вышел прогуляться и на первом же перекрестке оказался в аварии с десятком машин. Повсюду кровь и тела, горящие машины, вой сирен скорой помощи, весь этот шламозл. [90] И я стою посреди всего этого, почёсывая голову, как Стэн Лорел. [91] Да, Берни, всё это прекрасно, но это не моё дело. Пожалуйста, поверь мне.

90

Полагаю, Марлоу придумал это слово от шлемазл — несчастный или невезучий человек, для которого всё идет наперекосяк (из идиш).

91

Стэн Лорел (англ. Stan Laurel; настоящее имя Артур Стэнли Джефферсон, англ. Arthur Stanley Jefferson; 1890–1965) — комедийный актёр, сценарист и режиссёр, ставший известным благодаря комическому дуэту «Лорел и Харди», в котором он выступал более 30 лет.

Берни выругался, в волнении взял свой почти полный стакан и одним глотком опрокинул его в себя. Я поморщился. Нельзя так поступать с «буравчиком», одним из самых изысканных напитков в мире — простым, но изысканным. Кроме того, этот, один из самых изысканных напитков в мире нужно пить медленно и аккуратно, иначе он поразит вас, как глубинная бомба.

Берни несколько раз моргнул, когда джин опустился и достиг своей цели; затем он снова взялся за мой портсигар и зажёг еще одну раковую палочку. Я смотрел на него и думал о том, что не хотел бы позже оказаться на месте жены Берни или его кота, потому что сегодня вечером в резиденции Олсов наверняка будет много крика и пинков.

— Ты должен сказать мне, — произнес он хриплым от сигаретного дыма и выпитого спиртного голосом, — ты должен сказать мне, кто тебя нанял найти Питерсона.

Я вынул трубку, но он схватил меня за запястье:

— И не начинай играть с этой проклятой штукой!

— Ладно, Берни, — сказал я успокаивающе, — ладно.

Я положил трубку обратно в карман и вместо этого взял сигарету, решив, что лучше взять одну, пока Берни не выкурил их все. Я начал искать другую отвлекающую тактику.

— Скажи мне, что Хэнсон должен был рассказать, — попросил я.

— Что ты имеешь в виду, говоря, он должен был рассказать?

— Я имею в виду, что он рассказал вашим ребятам, когда они набросились на него с тисками? Какой товар он выкашлял?

Берни отвернулся, словно собираясь сплюнуть, потом снова вернулся.

— Ничего стоящего, — сказал он с отвращением. — У него ничего не было. Я думаю, что Каннинг не доверял ему, во всяком случае, в том, что касалось щекотливых дел. Он сказал, что Каннинг хочет выяснить, что тебе известно о Нико Питерсоне, жив ли он, и если да, то где его можно найти. Вряд ли в этом есть что-то новое. Что касается мексиканцев, то Каннинг знал, что они убили девушку, и отомстил им.

— Как Каннингу удалось заполучить мексиканцев? Хэнсон рассказал?

— У него есть сообщники к югу от границы. Они схватили мексиканцев и отправили их сюда. Хорошо иметь влиятельных друзей, а? — Он взял свой пустой стакан и печально посмотрел в него.

— Какой беспорядок, — сказал он. — Что за потрясающий, размером с Эмпайр-Стэйт-Билдинг, бардак на все времена. — Он поднял печальные глаза и направил их на меня. — Ты знаешь, почему я здесь, Марлоу? Знаешь, почему я здесь, пью с тобой и курю? Потому что, когда я вернусь домой, мой босс уже с полдюжины раз будет звонить по телефону, желая узнать, задержал ли я ещё негодяев, надежно ли запер тебя в камере, и как ему объяснить модным приятелям Каннинга из мэрии и других мест, его приспешникам, какими были большинство из них, как так получилось, что мы совершили налёт на этот его клуб — как он там называется?