Чернокнижница
Шрифт:
Эйдан
Уровень глупости женщины для меня всегда определялся одним критерием — матерью. Большинство дам требовали уважения, мечтали о сказке после венчания в храме и никогда не пытались изменить собственную судьбу. Даже те, кто имел силы и возможности. Прямо как графиня Элизабет. Все они, кроме Хелены.
О, моя жена была королевой среди королев. Одним взмахом ресниц супруга могла поставить на колени мужчину, низвести до жалкого червяка храброго рыцаря и вынудить себя желать правителя любой страны. Когда я впервые услышал голос Хелены, показалось,
И где-то внутри себя я знал, что именно Хелена станет моей погибелью. Так же, как стала спасением. В тот день она протянула руку, отдавая часть силы и поддерживая во мне искру жизни, хотя сама находилась на грани смерти.
Мы клялись друг другу в верности.
Обещали никогда не предавать.
А сейчас передо мной лежал рисунок, на котором Хелена собственноручно пронзала меня мечом и лишала жизнь. Какая ирония, ведь всего несколько секунд назад я ощутил всплеск удивления, из-за чего непроизвольно хмыкнул. Видимо, нечто похожее бывшая получила в дар от нашего беглеца Эдика.
— В моей голове такой сумбур. Никак не могу разобраться с этими эмоциями, — Олеся подпрыгнула на диванчике и схватила со стеклянного столика еще два бумажных платка из пачки, услужливо принесенных горничной.
— Бедное мое дитя, — промурлыкал я, проводя указательным пальцем по лицу юной адептки и стирая крохотную слезинку. Теркова замерла, затаив дыхание, стоило только оказаться чуть ближе расстояния, принятого в обществе.
Рисунок вспыхнул темным огнем под быстрым взглядом девчонки, когда она всхлипнула в очередной раз. А потом вовсе повернула голову, поддаваясь вперед для поцелуя. Тихий стон вырвался из груди Олеся, стоило запустить пальцы в густые светлые волосы, дразня девичий язык своим. Чем сильнее разгоралась страсть, тем больше Теркова разматывала этот пылающий клубок нитей, опутывая меня им. Но в одном малышка ошиблась: это Хелена за три года стала человечнее, добрее.
В моем же случае, сколько виверну ни корми, она все равно продолжит охотиться на людей темными ночами.
— Кто? — выдохнул я, задевая мочку уха и замечая, как потемнели глаза дурочки от воздействия моей магии.
— А? — приоткрыла она рот, невольно вновь потянувшись ко мне и неожиданно вскрикнула от боли, стоило подцепить невидимую цепь на горле, натянув ту до предела и перекрыв доступ кислорода.
— Давай, малыш, начинай говорить. Мое терпение не безгранично, а игры, придуманные не мной, я ненавижу с детства!
Если отмотать время, то два часа назад в квартире Харламовых стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая шуршанием робота-пылесоса и тихими шагами горничной. Девушка прибиралась на кухне, где поселилась пыль, по словам Елизаветы Сергеевны. Несмотря на просьбы последней вести себя хорошо, я продолжал изучать магию этого мира. А точнее, все, что пытались выдать за нее.
Большинство книг вроде знаменитых «Некрономикона», «Библии Дьявола» и «Тайны Червя» представляли собой набор бессвязного бреда, придуманного местными богослужителями для устрашения людей. Стоило набрать нужную строку в поиске — часть сайтов предлагала бесплатно скачать очередной гримуар по черной магии. Над одними я смеялся, другие просто вызывали легкое умиление.
Неужели людям было достаточно таинственного символа или бессмысленной руны, дабы поверить в существование сверхъестественных
— Простите, — резко побледнела девушка, страх промелькнул на лице несчастной.
— Разве тебя не учили стучать? — поинтересовался я беспечно, направляя книгу в сторону дивана.
Страницы с шелестом перевернулись, когда книжка упала на сиденье. Дверь за спиной девчонки захлопнулась, где-то за окном послышался звук сработавшей сигнализации, и холодный воздух проник в помещение.
Вздрогнула горничная от очередного порыва ветра или моего задумчивого взгляда — я не знал. Зато стоило подняться, как дурочка принялась торопливо дергать рукой, пытаясь нащупать дверную ручку. Затем резко упала на колени и взвыла дурным голосом:
— Прошу, я ничего не скажу! Ничего не видела!
И через секунду истошные всхлипы сменились угрозами:
— Буду кричать. Слышите? Здесь всюду камеры и датчики, охрана придет, — начала бормотать, стоило лишь переместиться на два шага вперед в темном тумане. Телепортация на дальние расстояния по-прежнему оставалась недоступной, но для людей, не знакомых с магией, и этот фокус казался чем-то невероятным. Я по глазам горничной видел, в каком она шоке.
— И ничего не сделает, — улыбнулся, наклоняясь, пока девушка пыталась отползти назад и цеплялась пальцами за дверь. Одного прикосновения к виску оказалось достаточно, чтобы она попала под гипноз. Взгляд стал бессмысленным, а радужка почернела.
— Никаких криков, — проговорил я, слыша, как Светлана, так звали горничную, эхом повторила:
— Никаких криков.
Я же говорил, женщины бывали до безобразия глупы и наивны. Именно поэтому стоило нам оказаться на кухне, сразу потянулся к ящику со столовыми приборами. Лезвия ножей блеснули в лучах солнца от окна, и один из них легко лег в руку Светы. Мне стало дико весело. Особенно когда мать Эдика решила не вовремя позвонить с проверкой.
— Я немного занят, мамуль, — протянул, давая голосовую команду айфону принять вызов. Кончик лезвия легко впился в кожу запястья, стоило закатать рукав рубашки. Светлана медленно повторила мои движения, подчиняясь заклятию гипноза.
Первые капли упали на пол, пачкая одежду и кожу красными подтеками.
— Просто хотела узнать, как ты. В следующую субботу состоится благотворительный бал, твои братья там будут, — неуверенный голос Елизаветы Сергеевны прозвучал в динамике.
Странная дамочка, ведь сама поменяла одного сына на другого. Мягкий Эдуард ее не устраивал, а вот я оказался не по зубам даме, любящей командовать не только в офисе.
Порез стал глубже, пальцы Светланы задрожали. Бедная горничная пыталась сопротивляться, игнорируя алые капли на белом фартуке поверх форменного серого платья. Робот-пылесос вырулил откуда-то из-за угла с тихим жужжанием, но этих звуков оказалось недостаточно, чтобы сорвать влияние моей магии на разум Светы.