Черному коту повезло
Шрифт:
— Так, значит вот как поступим. Альберт, время ещё есть. Поезжайте с Санурой, купите палатку и всё необходимое, — я достал из кошелька несколько купюр номиналом в десять рублей. — Поужинайте и заночуйте на постоялом дворе поближе к вокзалу. Встретимся утром, на этом же месте. Я понятно выражаюсь?
— Вас понял, — кивнул Альберт и взял деньги.
— Но Санура хочет остаться с хозяином! Ей по ночам одной холодно… — отвела взгляд вампирша.
— В гостинице будет тепло. Теплее чем у нас дома. Если будешь себя хорошо вести, пока мы в разлуке, я куплю
— Хорошо, хозяин. Санура это запомнит, ага, — она вмиг обрадовалась.
— До завтра, ваше благородие, — он с улыбкой взглянул на Сануру, легонько коснулся её плеча и они вместе ушли.
Я же остался в гордом одиночестве. Отчего мне даже как-то похорошело, что-ли. Давно не оставался наедине со своими мыслями. Можно ещё погулять. Оценить ярмарку в честь гонки.
— Извините, ваше благородие, — внезапно рядом со мной оказался мужичок, лет пятидесяти с седой бородой. В опрятной, но изрядно поношенной крестьянской рубахе, — вы не поможете?
— М-м-м? — я инстинктивно потянулся к кошельку, — сколько?
— Ой, что вы, — улыбнулся он, демонстрируя кривые пеньки зубов, — прочитайте пожалуйста, что здесь написано? — он сунул мне брошурку про гонки, — А то я безграмотный. Едва ли все буквы знаю.
— Ну, смотри…
— … Потом идёшь на регистратору, расписываешься и получаешь номер, — аристократ был предельно любезен, — а там уже разберёшься. Гонка утром.
— Спасибо, ваше благородие! — ответил Антон Босяков. Он всегда был вежлив и любил людей.
Он много всего любил. Свою жену Машу. Своих детей Женю и Сашу. Но самой большой страстью Антона Босякова всегда был бег.
— Да не за что, — усмехнулся юный аристократ в бежевом пиджаке, и посмотрел на его ноги, босые, грязные ноги, — может всё-таки деньжат подкинуть?
— Нет, нет, — разулыбался он, — спасибо вам.
— Ладно, удачи.
Далее Антон Босяков занял очередь.
Очереди ему не нравились. В них нельзя было двигаться. Бегать, скакать и прыгать. Любой бы со стороны сказал, что Антон Босяков дурной человек с мозгами ребенка. И оказался бы прав. Ведь Антон очень любил бегать.
И в очереди Антон Босяков понял. Что день у него как-то сразу не задался. С утра, он как обычно пошел собирать подболотники. Это как подберёзовики, но на дне болота. А там их не оказалось — выдры поели. Пришлось вертать домой и есть кашу без грибов.
Затем кончился квас и пришлось выпить крынку молока. А это весьма жирновато перед утренней пробежкой. Слишком жирновато.
Когда пришел черед Антона получить номерок, то он, как ни странно… его получил! 1037 — красовалась цифра на жетоне. Клерк скептически посмотрел на него и сказал:
— Отец, ты ж поди на рабочей кобыле ехать собрался? Бросай это дело, зима скоро, а лошадь, она лучше в хозяйстве пригодится.
— Нет, у меня нет лошади, сударь. Только две коровы, да выводок кур.
— Тогда на чем вы планируете ехать? — недоумевал клерк.
Антон
— Ни на чем сударь! На своих двоих!
Антон не мог дождаться начала. Он очень любил бегать.
Илья Злобин слышал, что на скачках можно заработать. Но по итогу он заработал себе только геморрой и натёр мозоль под задницей. Илья знал это лучше всех, ведь он был жокеем.
Как позже выяснилось, на скачках и впрямь можно заработать. Но не ездоку и не тому, кто ставит. На скачках зарабатывает только тот, кто их устраивает. И тот, кто их обслуживает.
Илья поздно это понял. А когда понял, Афанасий Клещев взял его за тощую мозолистую жопу и вытряхнул все деньги. Илья Злобин, к огорчению Клещёва, оказался не свиньей-копилкой. А просто свиньёй, помешанной на азартных играх и выпивке.
И вариант вылезти из этой кабалы у Ильи был по сути один — это хорошая такая, прочная пеньковая веревка. Крепкая балка под потолком и табуретка.
Второй вариант замаячил на горизонте, когда веревка была уже куплена, а Илья Злобин учился вязать надежные узлы.
Гонка! Императорская! И его пригласили. Пригласил лично Клещёв. Обещал всячески поддержать и способствовать его успеху. Его победе. Да, основная часть выигрыша перейдет криминальному воротиле. Но что поделать?
Илья тешил надежду, что если клещ напьется его крови вдоволь то наконец отвалится.
Илья готов пойти на все, лишь бы стать свободным. И он не остановится ни перед чем. Ни перед аристократами, ни перед каким-то босоногим бомжом. Ни перед кем, даже… вот этими двумя стремными типами в фетровых шляпах. Но по ощущениям, Злобину от этих ребят стоило ждать беды и дорогу им лучше не переезжать.
— Виктор Андреевич нашел нам отличного жеребца. Итальянца. Нечаев его так расхваливал. Мне не терпится посмотреть, что там за конь такой чудесный.
— Не люблю лошадей, — угрюмо вздохнул Пёс, — меня на них укачивает.
— Это потому что ты ужратый на них садишься.
Вой покрутил в руках номерок 414. Брату достался 415.
— Я поеду на машине, — заключил Пёс, — там и багажник есть.
— Ящик водки влезет.
— Мне главное, чтобы труп Чернокотова влез.
Пёс и Вой синхронно повернулись к Чернокотову, который любезничал с каким-то бомжарой. А после растворился в толпе.
Думается, такому подарку граф очень обрадуется.
— Подвинься, челядь! — толкнув плечом Воя, мимо них прошел чопорный аристократ с пышными усами, одетый в офицерский мундир. По лицу можно было сказать две вещи — он мудак. И он француз. Обычно это синонимы.
— Надеюсь в багажнике хватит места для двоих… — процедил Вой.
Жорж Шарль Дантес — мудак и француз. Хотя, это одно и то же. А также член ордена Люмпен. Любит носить офицерский мундир и ухлестывать за русскими дворянками. Не любит когда игристое вино называют шампанским и дуэли.