Чёрному, с любовью

Андрижески Дж. С.

Энджел едва-едва могла различить профиль Мири в этом освещении.

Её глаза оставались закрытыми.

— Иисусе, — выдохнула она.

Она наградила сердитым взглядом Ковбоя, затем Джема.

— Бл*дь, вы просто оставили их там? — спросила она.

— Вот и я об этом говорил, — сказал Ковбой оправдывающимся тоном.

Энджел едва его услышала.

Она не помнила, когда в последний раз так злилась. Её буквально трясло. Адреналин курсировал по её конечностям, заставляя их дрожать, заставляя

её руки дрожать, а челюсти — стискиваться. Она испытывала не только злость, но злость была сильнее всего. А может, со злостью проще справиться, чем со всеми другими эмоциями, которые хотели на неё нахлынуть.

— Бл*дь, вы оставили их там? — повторила она.

Джем нахмурился, собираясь заговорить, но Ковбой бросил на него предупреждающий взгляд.

— В нашу защиту надо сказать, что к нему сейчас сложно подойти, — смиренно произнёс Ковбой.

Она повернулась и пристально посмотрела на него.

— Ага. Так что давайте просто оставим их здесь… чтобы они схлопотали пневмонию посреди бл*дской зимы. В Сан-Франциско. Когда они оба, наверняка, в шоке. Гениально, бл*дь.

Не дожидаясь ответа, она зашагала в их сторону, хрустя ботинками по тонкому слою гравия.

Она пересекла это расстояние за несколько секунд. Она не медлила, не ждала, когда Блэк поднимет взгляд, или кто-то из них обратит внимание на её присутствие.

Она подошла прямиком к ним и согнула колени, как только встала прямо перед ними.

Она посмотрела Блэку в лицо, затем на Мири.

Её глаза оставались закрытыми. Щека прижималась к груди Блэка. Она была одета в его футболку. Его кожаная куртка накрывала её тело и часть ног, которые она поджала к груди, сидя у него на коленях. Его пальцы запутались в её волосах, и Блэк крепко прижимал её к себе — жест, в котором странно сочеталась сила и нежность, словно он боялся сломать её и в то же время опасался, будто кто-то попытается вырвать её из его рук.

— Блэк.

Энджел заговорила тихо, едва слышным бормотанием.

— Блэк… эй.

Он смотрел в сторону металлической двери.

Энджел опустила взгляд на другую его руку, которая не прижимала Мири к груди. Она увидела, что его ладонь лежала на гравии и так крепко стискивала пистолет, что костяшки пальцев побелели. Он смотрел на металлическую дверь, которая вела обратно в «Охрану и Расследования Блэка».

Энджел осторожно протянула руку.

Она прикоснулась к его лицу, пытаясь добиться, чтобы он посмотрел на неё. Её пальцы приласкали его щеку и отстранились, ощутив влагу.

— Эй.

Она подвинулась ближе и очутилась прямо возле них. Её ладони опустились на спину Мири, ласково погладили подругу, добавляя своё тепло к жару их тел. Блэк вздрогнул, когда Энджел впервые прикоснулась к Мири, но не попытался остановить её и не перевёл взгляд.

— Блэк, — Энджел убрала волосы с его лица, пытаясь согреть и его тоже, вернуть в реальность. — Блэк, ну же. Квентин, дорогой. Нам нужно убрать Мири с крыши. Нам нужно доставить её внутрь. Где

тепло, — она заставила себя улыбнуться. — Ты можешь взять с собой пистолет. У нас внизу много пистолетов. И помощнее этого.

Блэк вздрогнул, когда она положила руку на его плечо, и отвернулся.

Но он не отпрянул от её пальцев, и выждав небольшую паузу, Энджел помассировала мышцы его плеча, стиснув зубы от того, какой холодной ощущалась его кожа в ночном воздухе. Сегодня стояла, наверное, нулевая температура. А с холодным ветром по ощущениям тянуло на -10 по Цельсию.

К счастью, Мири казалась более тёплой.

Свернувшись на коленях Блэка и закутавшись в большую часть его одежды, она, должно быть, заснула.

Блэк покачал головой.

— Она не спит.

Он впервые посмотрел на Энджел, встретившись с ней взглядом.

Её грудь сдавило при виде печали в его глазах.

— Она не спит. Она одурманена ядом, — Блэк так крепко стиснул челюсти, что, должно быть, это причинило ему боль. — Мудак так сильно накачал её ядом, что мог убить её уже за счёт этого.

Энджел сглотнула, кивнув.

Когда его золотые радужки сделались неестественно яркими, она снова сглотнула и посмотрела на Мири.

— Тебе нужно занести её внутрь, Блэк, — мягко сказала она. — Нам нужно, чтобы кто-нибудь из медиков осмотрел её. Хорошо?

— Он её всю искусал, — голос Блэка звучал низко, хрипло.

Энджел гадала, полностью ли он осознавал её присутствие.

— …Видела бы ты её грудь, черт подери, — Блэк крепче прижал её к себе, и по его лицу покатились слезы. — Gaos, Энджел. Я его убью. Я его нах*й урою за это, — он снова стиснул зубы как будто до боли. — Он не будет жить после этого, бл*дь. И плевать мне, кто он.

Прикусив губу, Энджел лишь кивнула.

— Я понимаю, — пробормотала она, ласково убирая волосы с его лица.

Его глаза закрылись.

Она увидела боль в его чертах, и он тут же покачал головой.

Она всё ещё смотрела на него, когда на глаза Блэка во второй раз навернулись слезы. Он заплакал по-настоящему, и Энджел подвинулась ближе, обняв его обеими руками. Поскольку Мири всё ещё находилась на его коленях, в итоге она обняла их обоих и прижала к своей груди. Блэк уткнулся лицом ей в плечо. Он выпустил пистолет, чтобы другой рукой обнять Энджел, не выпуская Мириам.

На протяжении какого-то времени, показавшегося ей очень долгим, Энджел просто сидела там, присев и обхватив руками их обоих.

Мускулистая рука Блэка крепко обнимала её, а лоб прижимался к её плечу. Казалось, что боль буквально сочится из его кожи. Боль, горе, то надломленное чувство, которое почему-то ощущалось в разы хуже всего остального — то чувство, которое говорило, что Блэк винит во всем себя.

В итоге он начал отстранять эту часть себя.

Он сделал вдох и как будто убрал всю свою сущность.