Чернослив в шоколаде
Шрифт:
Когда ролик закончился, Марика, довольно улыбаясь, посмотрела на меня.
– Вижу, что тебе тоже понравилось, – констатировала она. – Пойдем на кухню? Я уже чай заварила и тортик порезала.
Она выключила телевизор, но взяла пульт с собой. Мы прошли гостиную и оказались на кухне. И я засмеялась, услышав, что музыка уже играет там. Подняв голову, я увидела, что на стенах прикреплено несколько квадратных небольших колонок. Марика сделала звук чуть тише, положила пульт на край стола и пригласила меня садиться.
– Как его зовут на самом деле? – поинтересовалась я, наблюдая, как Марика разливает чай.
– Марк Гриценко, – ответила она. – Представляешь, сам песни все пишет, музыку, сам организовал эту группу два года назад. Они и по гастролям ездят.
– Это и есть стиль эмо? – уточнила я. – Больше похоже на металл.
– А ты в этом разбираешься? – улыбнулась Марика
– Не очень-то, – призналась я. – Просто я слушаю то, что мне нравится и подходит под мое настроение в какой-то конкретный момент.
– Это и правильно, – закивала она. – Главное – наше настроение! И какие эмоции вызывает музыка. А вот по поводу стилей я и сама путаюсь. Эмо сейчас в моде, вот некоторые группы и присоединяются к течению. Но что такое эмо-стиль в чистом виде, понятия не имею. Мне кажется, сами музыканты тоже не совсем знают. Но Марик такой прикольный в платье, да? Классненький прикид!
– Тебе нравится? – улыбнулась я, глядя на Марику.
Она явно перестала грустить, ее свежее юное лицо разрумянилось, голубые глаза сияли. Она без конца ерзала на стуле, словно с трудом удерживалась, чтобы не начать танцевать.
– «С этой минуты пусть каждый мой выстрел окажется точным, и я буду целиться прямо в открытую рану, пока не закончу», – пел Марик.
Я внимательно вслушивалась в текст и невольно постукивала в такт пальцами по столу.
– «Не иначе как влюбить тебя в себя за полчаса. Не задача мне влюбить тебя, влюбить…» – начала подпевать Марика.
– Кирилл тоже любит «Маракеш»? – зачем-то спросила я.
– Ага, – закивала она. – Но ему больше нравится группа «Оригами». А я вот их не очень-то, уж и не знаю почему!
Марика пожала плечами и смешно надула губы.
– Ты так вот и проводишь время в одиночестве целыми днями? – предположила я.
– Ну не то чтоб так! Скоро занятия в школе начнутся, тут уж скучать не дадут. Подружки мои приедут. Да и Кирилл скоро домой вернется.
– Он с тобой в одной школе?
– Нет, он далеко живет от нас, на Речном, да еще автобусом минут двадцать ехать. Я всего один раз у него была, но больше не хочу, – ответила Марика и погрустнела.
– Почему? – удивилась я.
– Да у него папа сильно пьет, а маманя очень нервная, грязно у них, неуютно. Хорошо, у Кирюфки своя комната. Он там прибирает сам.
«Интересно, как такая семья смогла оплатить частную дорогую клинику?» – почему-то подумала я.
Но Марика словно читала мои мысли.
– Он когда траванулся, его в какую-то местную психушку увезли. Да я мамку упросила помочь. Она его и перевела в ту больницу. И за все заплатила.
– Понятно, – после паузы сказала я, почувствовав неловкость.
Я не так хорошо знала Марику, чтобы выслушивать такие подробности. Она опустила голову и вдруг всхлипнула. Я погладила ее по голове и пробормотала, что расстраиваться в принципе уже не из-за чего.
– Я так хочу, чтобы он переехал сюда, – призналась она после паузы. – Видишь, сколько у меня места! Зачем мне одной? Он бы в кабинете жил, там и диван есть. Но мамка категорически против.
«И я ее очень хорошо понимаю! – подумала я. – Им всего по 14!»
– А у вас уже секс был? – напрямую спросила я, заглядывая в ее влажные глаза и протягивая ей салфетку.
Марика вздохнула, вытерла слезы и улыбнулась.
– Не хочешь, не отвечай, – спохватилась я.
– Да мне и нечего скрывать, – сказала она. – Нет. Я пока не знаю, что это. И нас это не очень-то интересует.
Я внимательно посмотрела в ее глаза. Похоже, что она не обманывала.
– Оль, может, ты поговоришь с моей мамкой? – неожиданно преложила Марика. – Объясни ей все, а то она меня не понимает. Ты все-таки писательница, найдешь нужные слова. Всем будет лучше, если Кирюфка тут будет жить.
Я опешила от такой просьбы. Вмешиваться совершенно не хотелось. Марика замолчала и смотрела на меня умоляюще. Но я отрицательно покачала головой. Она вздохнула, потом встала и выглянула в окно.
– А дождик кончился, – сообщила она.
– Вот и отлично, – обрадовалась я. – Пожалуй, пойду. Очень приятно провела время, спасибо!
– Я с тобой! – быстро проговорила Марика. – Хоть до метро тебя провожу, заодно прогуляюсь. Не хочу тут одна оставаться!
«Ну что поделаешь с этим ребенком?» – подумала я и неприметно вздохнула.
Любить своего ребенка – это удовлетворять одну из самых главных его потребностей. Каждому человеку, в любом возрасте, необходимо, чтобы его любили, понимали, признавали, уважали, чтобы он чувствовал себя нужным. А ребенок без любви просто не может нормально
Но любовь к ребенку – это совершенно особый род чувства. Растя ребенка, мы помогаем ему стать человеком, то есть учим руководствоваться не только инстинктами и желанием получить удовольствие. Мы не можем не ставить ему ограничения, необходимые для его же блага. Но многим родителям бывает трудно сделать это, они боятся огорчить ребенка и готовы удовлетворять любые его желания, чтобы ему было хорошо. Однако на самом деле они не помогают ему стать человеком, они окутывают его нежностями, которые приятны им самим, впихивают в него пищу, оберегают от холода, тепла, жары, микробов, дурных влияний, влезают в его жизнь с навязчивой заботой. И это уже оборотная сторона медали. Когда в ребенке не видят личность с ее самостоятельными потребностями, заслуживающими внимания и уважения, а видят только свою слепую преданность ему, свое животное чувство, это совсем не та любовь, в которой он нуждается. Настоящей любви к ребенку – ответственной, уважительной и дружеской – много не бывает. На самом деле с ребенком прежде всего надо дружить. Да, он младше нас, он меньше знает, у него меньше опыта, мы в ответе за него. Но он всегда должен оставаться нашим другом. Тогда намного легче мы вместе с ним преодолеем труднейший подростковый период.
Подросток – уже не ребенок, но еще и не взрослый. И эта промежуточная позиция доставляет массу неприятностей. Иногда мы сами, до конца не понимая, что наш ребенок уже вырос из ползунков, захлопываем перед ним дверь в мир взрослых, говоря, «ты еще слишком мал», «яйца курицу не учат», «нос не дорос» и т. д. Внутренний кризис самооценки подростка возникает в связи с расширением и ростом возможностей и сохранением детско-школьного статуса. Кризис 13 лет психологи часто сравнивают с кризисом 3 лет, только направлен он не на освоение пространства и предметные действия, а на освоение социального пространства, пространства человеческих взаимоотношений. В психологической литературе этот этап называют этапом «второй перерезки пуповины». Ребенок постепенно, а иногда и мгновенно, отделяется от родителей и уходит в свой мир – мир сверстников.
Главное противоречие этого возраста в том, что подросток стремится получить статус взрослого и соответствующие этому статусу возможности, но он старательно избегает взрослой ответственности. И тут наша любовь должна подсказать, как правильно строить с ним отношения. Подросток зачастую отказывается принимать оценки и жизненный опыт родителей, даже если понимает их правоту. Ему хочется получить свой собственный уникальный и неповторимый опыт, сделать свои ошибки и учиться именно на них.
Для данного возраста характерно стремление к признанию собственных заслуг в своей значимой подростковой среде. Но если мы по-прежнему друзья для своих детей, то доверие останется, и это поможет найти общий язык. Подросток испытывает постоянные внутренние конфликты. Поспешное расставание с детством, с прежней безмятежностью существования и безоговорочной верой в могущество взрослых, принятие ответственности за свои «взрослые» поступки, стремительное физическое развитие и гормональные «бури» приводят к ломке личностных установок, переосмыслению своего места в мире. Возникающие взрослые экзистенциальные и мировоззренческие вопросы создают ощущение глобальной неразрешимости. Подросток свято верит в уникальность собственных проблем и переживаний, и это часто порождает чувство одиночества и подавленности, суицидальные настроения. Борясь с собственным одиночеством и осознавая сложность проблем, подросток начинает искать себе подобных.
Так образуются молодежные тусовки и формируется подростковая субкультура в противовес миру взрослых.