Черновик. Чистовик
Шрифт:
– Фамилия, – скороговоркой сказала барышня.
– Максимов.
– Неверно, – холодно ответила девушка. – Повторите еще раз номер.
– Фамилия – Иванова, – предположил я. – Забыл совсем, ведь жена оформляла…
– Сколько будете класть денег?
– Сто рублей, – мрачно сказал я.
Итак, меня лишили даже мобильника. Казалось бы – невелика потеря. В любом ларьке купи пакет «Би+» или «Джинс», а то и просто оформи новый контракт. Что там у меня на счету лежало? Рублей пятьсот, не больше…
Ужасало
Неужели они не упустили совершенно ничего?
– Давай в поликлинику, – велел я водителю. – Это здесь, рядышком…
Поликлиника была самая обычная, «совковая». Старая, вечно ремонтируемая, с огромными очередями из кашляющей молодежи и охающих старушек. Молодежь приходила за больничным, старушки – за общением. Лечиться здесь стоило, только если вас не волнует результат. Я и сам стоял на учете лишь ради редких больничных «по гриппу».
Моей тощей карточки не нашлось. Была карточка гражданки Ивановой – пухлая, растрепанная. Видимо, она любила лечиться…
Выйдя из поликлиники, я постоял, глядя на терпеливо ожидающего водителя. Куда податься бомжу? Впрочем, у меня еще не так все плохо. Можно к маме с папой, можно к друзьям, можно на работу…
– Четвертый час кончается, – предупредил водитель.
– Дальше я пешком, – сказал я. – Тут рядом.
Заплатил восемьсот рублей – вполне по-божески, исходя из московских расценок.
– Давай уж подброшу, – сказал водитель. – Просто так.
Наверное, если бы я рассказал ему свою историю, он бы меня понял. Водитель был мингрел, бежавший во время войны из Абхазии. У него тоже где-то был дом, который теперь ему не принадлежал. И он даже не мог его увидеть – «в Абхазии меня сразу убьют».
А я мог посмотреть на свой бывший дом.
– Спасибо, – отказался я. – Пройдусь немного. Я тут рядом живу.
Водитель уехал, я двинулся к дому. По пути купил пачку сигарет – нервы все-таки пошаливали. Черт с ним, со здоровьем, когда вся жизнь рушится!
Некоторое время я бродил у дома, покуривал и разглядывал занавески. Чужие занавески… я вообще их не вешал, предпочитал жалюзи.
Потом вошел в подъезд, поднялся, постоял у двери. Тихо. Кешью, наверное, дрыхнет на диване…
Я достал связку ключей. Открыл первый замок.
А вот второй не смог. Пригляделся – и увидел, что в замке стоит новенькая личинка.
– Что творим? – раздалось со спины.
Я обернулся – по лестнице поднимался сосед.
– Петр Алексеевич, это же я, Кирилл! – воскликнул я.
– А… – Он кивнул. Остановился у своей двери. – Сменила она замок утром. Сама сменила, рукастая дама…
При слове «дама» мне сразу вспомнился Котя.
– Что же это делается? – спросил я. –
Петр кивнул. Достал ключи, стал отпирать свою дверь. Потом сказал:
– Честно говоря, сосед, я твоих документов никогда не видал…
Это было как удар под дых. Я не нашелся, что ответить. А тут еще хлопнула вторая дверь, и высунулась стервозная бабка Галина.
– Кто такой, что тут ходит? – спросила она у Петра Алексеевича, начисто меня игнорируя.
– Кирилл же это, сосед… бывший… – буркнул Петр.
– Какой еще Кирилл? Какой еще сосед? Здесь Наташа Иванова живет! – злобно сказала бабка.
– Старая ты дрянь… – не выдержал я. – Совести нет, так о Боге подумай, скоро уже встреча предстоит.
– Сейчас милицию вызову! – юркнув к себе, выкрикнула бабка. И принялась бесноваться за дверью.
– В милицию тебе попадать точно не с руки, – сказал Петр, входя в свою законную квартиру. – Выпить хочешь?
Я молча стал спускаться по лестнице. Ждать лифт я не мог, слишком уж бурлил адреналин в крови.
Куда теперь? Строительная контора… и кинолог. Начнем с кинолога.
Достав телефон, я отыскал номер заводчицы, которой не звонил уже года два. Взяла она не сразу: судя по голосу, я ее оторвал от дел. Впрочем, заводчикам породистых собак звонят непрерывно.
– Полина Евгеньевна? – нарочито бодро спросил я. – Это Кирилл Максимов, помните? Я у вас покупал Кешью.
– Кешью… Кешью… – пробормотала Полина Евгеньевна. Как и все заводчики, она помнила скорее собак, чем их владельцев. – Помню, славненький кобелек… Вы его развязать решили? Или приболел?
– Да нет, все в порядке, – соврал я. – Я у вас проконсультироваться хочу, если можно. У моего хорошего друга с собакой проблема случилась.
– Только коротко, – сразу же расставила акценты Полина Евгеньевна. Консультировать друзей бывших клиентов, конечно же, не входило в ее обязанности.
– У него тоже скай, хороший молодой песик, – сказал я. – И вот он внезапно перестал хозяина признавать. Совершенно случайную девушку теперь воспринимает как хозяйку, а на друга рычит, лает, чуть ли не укусить готов. Почему такое могло случиться?
– Совсем не воспринимает? – заинтересовалась заводчица.
– Совсем! Как на чужого смотрит! А девчонку эту слушается прекрасно!
– Вы пса не наказывали? – спросила Полина Евгеньевна, давая понять, что моя жалкая хитрость про «друга» не сработала.
– Да нет, как можно, – пробормотал я.
– Он же у вас не кастрирован? Может быть, у девушки сейчас… критические дни… – замялась Полина Евгеньевна. – А пес молодой, активный, вот и ластится к ней. Но то, что он перестал воспринимать вас как хозяина…