Черновик
Шрифт:
Слухи о ночных Танькиных приключениях никак не укладывались в голове вместе с новой темой по алгебре. Объясняя ее, Училка то и дело бросала строгий взгляд на Карину, сидящую в третьем ряду за третьей партой, на первом варианте. Или это Карине так казалось, но факт оставался фактом – к концу урока ни слова не задержалось в ее голове от новой темы, лишь полная мешанина из вопросов и догадок по старому делу, тянущемуся из вчерашнего позднего вечера (или еще дольше?).
За остаток дня школа пополнилась новыми сплетнями, перегорела ими и уже к шестому уроку слегка успокоилась: ничего подтверждающего сплетни не произошло.
«Подружки» Гариной тоже информацией не располагали, кроме общих сплетен, здорово приукрашенных фантазиями особо продвинутых в сфере фантазий.
Кто-то из «подруг», правда, запустил было слух о поздневечернем посещении ее матерью Гариной с Училкой и о том, что дальше они были переотправлены к Карине, но сама Карина очень честно от этого слуха открестилась: «Не знаю я ничего, никого у нас не было, звездят», и ей поверили. Да и как можно сомневаться в этом полном честности взгляде, в исключительно правдивом, уверенном тоне? Тем более что старшая подтвердила и откровенно издевательски переспросила: «Кто говорит? Покажи мне того несчастного», и, собственно, все вопросы очень быстро рассеялись, словно дым замученной сигаретки, которую несмело закурил за углом бестолковый младшеклассник.
Лишь после школы, когда Ярошевичи свернули к своей многоэтажке, а Эва с Кариной – к своей «коробке», сестры решились обсудить коллекцию слухов. В целом картина рисовалась такой: Гарина с Сомовым действительно отправились в сомнительное место, нажрались какой-то дряни, после чего Танька решила устроить стриптиз, а Сомов – снять его на видео. По слухам, в кадр попало еще и много активных зрителей, подразумевающих после танца совсем уже бр-р-р какое продолжение. Говорят, что позже Сомов написал: «Продолжения не будет, ее продали, и она едет веселиться в другое место», но и этот коммент тоже никто показать не мог. Да и сам Сомов куда-то пропал со всех горизонтов. Хотя, может, валяется в том же самом своем аду в отключке и к вечеру нарисуется…
– Я утром ее спросила, и она ответила, что нашла и все в порядке, – тихо в сотый раз повторила сестре Карина. Эва привычно слегка щурила глаза, будто пыталась разглядеть из сегодняшнего дня события вчерашней ночи.
– Остается вопрос – в какой именно момент она нашла ее и не она ли ее купила? – тоже почти шепотом озвучила она свою мысль. В том, что Даша способна и не на такие штуки, она ничуть не сомневалась, вот только спрашивать саму Дашу точно никто из сестер не решится. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
– А может… зайдем к Таньке? – неожиданно предложила Карина. Гарины жили совсем неподалеку, в панельной девятиэтажке дальше по проспекту.
– Совсем поехала?! – обалдела Эва. – Даже если она не в дурке еще, то мы точно спалимся перед всей школой.
– Ты параноик, – хмыкнула в ответ Карина, но в целом согласилась, только уточнила: – Что делать-то будем?
Эва набрала код домофона и, пропустив сестру в подъезд, ответила:
– Ждать, фигли.
А Карина, войдя в тень
– Дождались уже.
На площадке первого этажа у лифта стояла сама Танька Гарина и в недвусмысленном жесте держала палец у губ.
– Только не кричите, пожалуйста, не говорите ничего и особенно ей! Никому! И не ей! Только не ей! – задушенным шепотом верещала Танька, хватая сестер за руки и по очереди заглядывая им в лица. Она была странной – бледной, трясущейся, страшной какой-то и, будто из ямы, пыталась сбежать из себя самой нервным взглядом красных, заплаканных глаз. Ее было как-то много в гулком эхе старого подъезда, будто едва различимые клоны окружили со всех сторон и плодились, плодились.
– Да заткнись ты! – потеряла терпение Эва и слегка прикрикнула, отчего Танька моментально прикусила язык и тихо заскулила. Клоны эха рассеялись.
– Не скажем мы никому, – подтвердила Карина. Они обе с Эвой прекрасно поняли, о ком речь, потому что только Даша может довести нормального человека до подобного состояния и остаться спокойной, как Терминатор.
– Чего тебе надо? Что ты вообще… – недружелюбно наехала на Гарину Эва. Ни сочувствия, ни даже жалости Танька в ней не вызывала. В лучшие свои дни инстаграмная красотка с налетом криминальной испорченности, тринадцатилетка, выглядящая на семнадцать, этакая много повидавшая в своей юной жизни опасная блондинка, Эву она просто бесила, а жалкое, перепуганное до тремора существо и вовсе могло рассчитывать лишь на брезгливое презрение.
Что Даша провела с ней некоторую разъяснительную работу, было ясно как белый день, но нельзя же настолько терять лицо. Вспоминая собственный опыт знакомства со старшей, Эва с внутренним удовлетворением отметила, что держалась не чета этой шляпе.
«Или она мне не чета», – размышляла она, засыпанная вместо ответа многословно-бессвязными Танькиными объяснениями, понять которые не представлялось возможным.
Эве было уже откровенно скучно, и она всерьез подумала о том, чтобы вытолкать незваную гостью за дверь или даже и этим не заморачиваться, а пойти себе дальше, тем более что у них с Костей Графом и еще двумя чуваками через два часа встреча, а до места встречи еще добраться нужно…
Карина, напротив, все это время молча слушала, затем, указав на Таньку пальцем, словно дулом пистолета, приказала:
– Расстегни куртку.
Эва удивленно вскинула брови. Гарина, замолчав, отчего в ушах зазвенело еще больше, послушно выполнила просьбу. На ней были серые спортивные штаны, отдаленно похожие на пижаму, и в цвет им толстовка.
– Кофту подними, – отдала второй приказ Карина и удовлетворенно кивнула: – Что и требовалось доказать.
А Эва даже присвистнула:
– Очешуеть, как… – На описание дальнейших впечатлений ее лексикона не хватило, его съели слишком сильные эмоции, вызванные видом Дашиной «вещи», надетой прямо на голое тело, на тощий живот. – Как ты поняла? – На миг напрочь забыв о Таньке и полностью ее игнорируя, Эва посмотрела на сестру. Почему-то сейчас Карина показалась ей немного взрослее, но не как Гарина, шалавой-переростком, а как-то действительно по-взрослому разумной, рассудительной.