Черноземье 2
Шрифт:
— Отлично, тут их целых двадцать человек! — радуется весомому улову Генс.
Это тоже понятно, часть обслуги сопровождала первый караван Негуса и теперь осталась здесь.
Уверен, что с собой хозяин Башни взял человек шесть обслуги, самых доверенных людей, чтобы постоянно создавать ему уют и комфорт. И свой личный десяток Крыс, чтобы отсидеться возможно безопасно и не рисковать жизнями во время возможного нападения северных волков.
Больше ему точно забирать с собой нет смысла, еды там, на пустошах, никакой не найти и можно прокормить только самых нужных слуг и только тем,
Так что захвачена новая Башня, взяты в плен немало прислуги, но Мага и каторжников нет среди убитых.
Все это заставляет недовольно морщиться Генса и поэтому он пристает ко мне с навязчивыми разговорами насчет возможности устроить погоню за хозяином этих земель.
— Да я тебе не запрещаю никак гоняться за ними, — иронично отвечаю я. — Бери сколько хочешь воинов, хоть всех и уходи в пустоши, пока еще какие-то следы остались. Хоть какие-то возможно, что найдете, а когда отыщешь Мага, присылай посыльного, я к тебе приеду сразу же.
На такое предложение Заместитель начальника Гвардии не согласился и намекнул, что я мог бы сам возглавить поисковую партию, а они все меня здесь подождут.
— А тот отряд, который около последней в первом ряду Башни остался? Их нельзя под Мага надолго бросать! Вот они скоро пришлют посыльного и все нам станет ясно. А пока давай собирать добро и готовиться к ночлегу.
Хозяин этой Башни все самое ценное увез, но пара сотен золотых у него все же нашлась в одном из тайников.
— Эту поутру сожжем обязательно, некуда ему станет возвращаться! — приказываю я командирам. — Делаем полный обыск, еще все зерно, которое не можем увезти — тоже в огонь. Все корнеплоды или с собой, или в огонь.
Ночь прошла спокойно, я хоть помылся хорошо в пруду, вещи мои постирала пленная прислуга, пока я обыскивал Башню. Рано утром караван из гвардейцев и пленников с парой подвод остался присмотреть за пламенем, мои воины ускоренным маршем двинулись к бывшей Башне Штольца.
Дорога снова хорошая вьется под ногами, мы идем опять налегке, собираясь все отнять у врагов. Еще две реквизированные лошади несут часть груза, помогая нам.
Настроение у меня отличное, все выходит именно так, как я и предчувствовал, поэтому когда нас снова встречает уже полностью безлюдная Башня, я этому факту не удивляюсь.
— И этот сбежал от смерти! — недовольно усмехается Генс. — А где вся прислуга? Неужели увел с собой?
— Сомневаюсь. Тут же рудники рядом, скорее всего отогнал туда, вдруг мы не догадаемся обыскать их.
Поэтому снова переход длиной в час, чтобы засветло добраться до рудников. Наши люди взламывают двери местной караулки, там никого, в казарме для охраны тоже и на первом этаже штольни никого нет.
— Где все рабы? — спрашивают меня.
Я внимательно прислушиваюсь к своим ощущениям и где-то ниже вижу слабые нити жизней.
— Они — там. Готовим факелы и
Помню, что погибать под землей мне никак нельзя, Храм может не разобраться с моей произошедшей смертью и снова мое тело не распечатать.
Поэтому гвардейцы вместе с Охотниками обыскивают штольни и довольно быстро находят узников на третьем подземном этаже.
Хозяева уже несколько дней не кормили и так изнеможденных рабов, поэтому они не могут даже подняться наверх, и воины выносят их на найденных для такого дела носилках по одному на белый свет. Кладут между грудами пустой породы и отвалами руды и пытаются привести несчастных в чувство.
Те ничего не видят на свету и только с безумной жаждой пьют воду, не могут никак напиться.
— Да, заперли их несколько дней назад и перестали кормить. Как раз, наверно, когда мы первую Башню начали штурмовать, — докладывает мне Крос.
Я с ним согласен, узнав о появлении нашего большого отряда возле нее, хозяин рудников понял, что рабы ему больше не нужны. Убивать их не стали, просто оставили умирать от голода и жажды, только не рассчитали, что мы появимся здесь так быстро. Еще бы сутки задержки и в живых никого не осталось.
— Охотники среди них есть?
— Нет, наши в плен никогда не сдавались. Хотя бывало, что безнадежно раненых мы оставляли, если выхода не было.
Но узнать в рабах бывших товарищей никто пока не может. Они слов не понимают и смотреть на них очень больно. Спасение пришло, но слишком поздно, эти люди никогда не станут полноценными членами человеческого общества.
Особенно после стольких лет непосильного труда под землей и жестоких наказаний по любому поводу.
— Подняли двадцать пять пленников, тринадцать свое уже отмучились, остальных хорошо бы хоть немного подлечить, — говорит мне Генс через час.
— Сейчас я пройдусь по всем, но серьезное лечение лучше начать около Башни. Людей нужно хотя бы помыть немного, они страшно грязные, — отвечаю я, с содроганием глядя на полубезумные лица бывших гвардейцев и стражников.
Наверно, что и из захваченных гражданских тут тоже кто-то есть, кто в чем-то провинился или оказался лишним в прислуге Башен, но это уже будем узнавать потом.
Пара лошадей у нас с собой имеется, но подвод нет, приходится запрягать их в местные телеги для перевозки обогащенной руды. На них положили кучу срезанных веток и потом осторожно перенесли выживших и мной подлеченных рабов.
— За мертвыми приедем потом, завтра с утра. Заприте их в караулку, — командует Генс.
Вскоре мы спешим к Башне, где нас уже ждет ужин и большой пруд, сделанный когда-то по приказу Торма.
Бывшим рабам выдается по ложке каши и корке хлеба, больше им пока нельзя, не смотря на все просьбы и мольбы уже полусумасшедших людей, доведенных до скотского состояния.
— Можете только пить вволю! — рявкает на них дежурный по ночному караулу. — Утром дадим по две ложки каши!
После чего их отправляют спать под охраной, некоторых приходится привязывать, как это делают в дурдоме. Они куда-то торопятся бежать или ползти, если на ходьбу еще нет сил.